Рот Энни раскрылся в ожидании поцелуя, но прошло несколько безумно долгих и мучительно прекрасных мгновений, прежде чем их губы соприкоснулись. Ее уста оказались даже нежнее, чем он воображал. Дикое желание пронзило его, когда Чейс, запустив руки в копну огненных волос, прижался к девушке. Господи, удержи его! Но Чейс хотел того, что уже делал. Энни расслабилась и шептала что-то. Мягкое движение ее бедер вызывало в Чейсе неистовый, первобытный порыв. Казалось, табун лошадей пронесся сквозь него. Единственное, чего он хотел сейчас, было быстрее войти в нее, растворившись в горячей плоти этого дикого ангела.

– Я хочу тебя, Энни... – Голос прервался. – Я хочу любить тебя прямо здесь и сейчас.

Желание горело и в ее глазах, мгновение назад затуманенных страхом. Взгляд ее еще и теперь говорил и да, и нет одновременно. Он молил Чейса взять ее быстро, сейчас же, пока она не изменила решения, и... страх отступил. Лихорадочное возбуждение Чейса достигло апогея. Внутренний голос настойчиво призывал его остановиться, пока не поздно. И какая-то часть его хотела внять предостережению. Он действительно пытался остановиться, но уже не мог. Чейс был захвачен в плен чарующим соблазном дрожащих губ, тихими стонами, вырывавшимися из ее груди.

– Я, наверное, сплю, – вибрировал ее голос.

Чейс резко отстранился, глубоко вздохнул. Возбуждение Энни было заметно по дрожи, сотрясающей все ее тело. Ее реакция смущала и будоражила: эти зовущие губы, стоны удовольствия. Она вела себя как женщина, которая хочет мужчину. Но в то же время была пассивна. Это свойственно женщинам, долго или вообще не имевшим любовных связей.

Чем решительнее Чейс хотел отбросить сомнения и совершить акт, в ожидании которого его тело буквально изнемогало, тем сильнее что-то удерживало его. Энни походила на сломанную ивовую веточку. И чувство ответственности брало над ним верх, охлаждая любовный пыл. Внутренний голос становится все громче, утверждая, что Чейс едва не совершил большую и непростительную ошибку.

Теперь неважно, говорила ли она правду. Насколько помнилось, он никогда прежде не видел Энни Вэлс. Хуже всего, что она предъявляла права. Ответив любовью, он бы усложнил и без того непростую ситуацию. Она могла понять это как подтверждение его супружеских обязательств.

– Энни, – произнес Чейс хриплым от переизбытка чувств голосом и высвободил руки из ее волос. – Ты не думаешь, что мы торопим события?

– Торопим события? – Ее подбородок дрожал, она пыталась улыбнуться. Энни выглядела разочарованно, немного испуганно и очень неуверенно. – Ты так думаешь? Да, мы, наверное, могли бы подождать, если ты хочешь...

– Если я хочу? – Чейс едва не расхохотался. – Только взгляни на себя, Рыжик. Ты дрожишь с головы до пят.

Она одернула кофту, пальцы нервно теребили пуговицу.

– Я, наверное, просто устала, – словно извиняясь, сказала Энни. – Я очень давно не ела и не спала.

«Что происходит?» – не переставал удивляться Чейс, разглядывая юную незнакомку. Она была измучена и напугана, но ведь хотела, чтобы он взял ее. Она без колебания прошла бы через все. Она хотела добиться признания, предлагая ему свое тело.

– Ну, я не очень хорошо себя чувствую. – Его сомнения возросли, как только он отстранился от нее. Чейс потер лоб, почувствовав легкое головокружение, которое в иной ситуации могло показаться даже приятным. – Если та гадюка не укусила тебя, то, возможно, она достала меня.

– О, я сомневаюсь, – сказала она неожиданно серьезно. – Просто вся кровь прилила от твоей головы к другой части тела – к твоему мужскому органу.