— Если она пожелает, — доктор улыбнулся тому, с каким деловым тоном брат распоряжался судьбой молодых людей.

— Она сделает все, чтобы угодить тебе, — уверенно заявил дядя Мэк. Двадцать пять лет в обществе крайне прозаичной жены остудили в нем всякую романтичность.

— Не стоит строить планы. Я никогда не вмешаюсь в это дело иначе, чем советом. Но если б мне было предоставлено выбирать между мальчиками, я выбрал бы моего крестника, — ответил доктор серьезно.

— Как, моего гадкого утенка? — крайне изумился дядя Мэк.

— Из гадкого утенка, если помнишь, вышел лебедь. Я всегда любил мальчика за его ум и оригинальность. Сейчас он похож на незрелое яблоко, но со здоровой сердцевиной, и ему надо только созреть. Я уверен: из него выйдет образцовый представитель семейства Кэмпбелл.

— Очень тебе благодарен, Алек, но этого никогда не будет. Он хороший малый, и, может быть, со временем мы действительно будем гордиться им, но он вовсе не пара нашей Розе. Ей нужен такой человек, который сможет управлять ее состоянием, когда нас не станет. Арчи — такой человек, на которого можно в этом положиться.

— При чем тут состояние! — с жаром воскликнул дядя Алек. — Я хочу, чтобы она была счастлива. Пусть ее деньги лучше пропадут, чем будут висеть на шее мельничным жерновом. Уверяю тебя, я страшился момента, когда Роза выйдет в свет, старался как можно строже держать ее и трепетал во время путешествия за границей, если какой-нибудь молодой человек приближался к нам. Раз или два мне удалось вывернуться, но теперь, судя по сегодняшнему «успеху», как сказала бы Клара, я попался. Слава Богу, что у меня больше нет дочерей, за которыми нужно смотреть.

— Полно, выбери Арчи, и все разрешится мирно и счастливо. Прислушайся к моему совету, — заключил старый заговорщик на правах более опытного брата.

— Я подумаю, но только помни, Мэк, ни слова сестрам. Мы, два старых дурака, обсуждаем сватовство слишком рано, но я очень рад, что мог с кем-то поделиться своими тревогами.

— Ладно, положись на меня. Ни полслова даже Джейн, — ответил Мэк-старший, от души пожав руку брату.

— Это что, гнездо заговорщиков? Вы что, вступили в масонскую ложу и обмениваетесь тайными жестами? — в дверях неожиданно раздался веселый голос.

Роза улыбалась и с удивлением рассматривала своих дядюшек, которые, держась за руки, перешептывались и покачивали головами с самым таинственным видом. Оба вздрогнули, как школьники, застигнутые врасплох за какой-то шалостью. Они выглядели такими виноватыми, что девушке стало их жалко. В своей невинности она вообразила, что братья, уединившись по случаю, ударились в сентиментальные воспоминания, и поспешно прибавила, не переступая порога:

— Женщины, конечно, сюда не допускаются, но вас обоих требуют к нам. Тетушка Изобилие желает, чтобы мы устроили старинный контрданс, и я приглашаю на него дядю Мэка. Я избрала вас, сэр, потому, что вы умеете его танцевать по всем правилам. Пожалуйста, пойдемте, а Фиби ждет вас, дядя Алек. Вы знаете, она несколько застенчива, но с вами будет чувствовать себя уверенней.

— С превеликим удовольствием! — оба джентльмена последовали за ней с большой готовностью.

Роза была в восторге, потому что действительно все фигуры удались отлично, и кавалер ее исполнил все тонкости контрданса без малейшей ошибки. По окончании каждой фигуры она приостанавливалась, чтобы дать ему перевести дух, потому что упитанный дядя Мэк, взявшись за дело, готов был довести его до конца или умереть и безропотно оттанцевал бы себе ноги, если бы она этого пожелала.