Я должен немного остановиться, чтобы рассказать кое-что об этой женщине.

Все, что говорили мне о ней моряки, оказалось совершенно верным. Потеряв своего мужа, по фамилии Рейхардт, она намеревалась ехать в Англию, хотя супруг ее был немец по происхождению.

Как я узнал позже, моей собеседнице около тридцати семи лет. Это была высокая и стройная женщина, в молодости, вероятно, отличавшаяся красотой, но следы пережитого горя и лишений отразились на ее продолговатом лице с большими и черными глазами, обрамленном волосами цвета вороного крыла, отчего ее бледность выделялась еще резче. Все это делало ее похожей на мраморную статую. Выражение лица ее было строгое, но когда улыбка озаряла ее черты, то выражение это смягчалось, хотя, к сожалению, улыбалась она очень редко. Я испытывал к ней, в первое время нашего знакомства, чувство почтения и некоторого страха, несмотря на то, что голос ее был мягкий и приятный и обращение очень любезное.

Не надо забывать, что я никогда не видел женщин.

После завтрака, я предложил ей сойти вниз и посмотреть, не проснулись ли моряки.

— Я пойду с вами! — ответила она. — В лодке осталась корзинка с некоторыми моими вещами. Следовало бы поскорее принести ее сюда!

Мы отправились вдвоем. Неро, по моему приказанию, остался в хижине. Дойдя до того места, где расположились моряки, мы увидели, что они все еще крепко спят. По ее просьбе, я вошел в воду и достал из лодки корзиночку и небольшой узелок, которые принадлежали ей.

— Не разбудить ли их? — спросил я.

— Нет, нет, пусть спят; по крайней мере, не шумят и не дерутся. Мы можем захватить с собой немного картофеля.

Она вынула из узла два платка, наполнила их картофелем и затем мы вернулись в хижину.

— Это весь ваш запас птиц? — спросила она, указывая на тот угол хижины, где сложена была моя провизия.

— Да, весь! Но что же мы будем делать с картофелем?

— Мы можем печь его в золе, когда захотим, — а пока спрячем его в хижине. Вы сами посадили цветы и вьющиеся растения вокруг хижины?

— Да, сам! Я был один, и мне нечего было делать вот я и придумал устроить сад!

— Он очень красив. Теперь сходите, пожалуйста, вниз, к матросам, и попросите у них, когда они проснутся, самый маленький из парусов. Мне надо устроить ширму. Обратитесь к подшкиперу; он самый вежливый их них всех.

— Хорошо, — сказал я, — не надо ли еще чего-нибудь?

— Да принесите еще немного картофеля. Они дадут вам, если вы скажете, что я прошу об этом!

— Не взять ли мне Неро с собой?

— Да, я одна побаиваюсь оставаться с ним!

Я позвал Неро и пошел вниз. Люди проснулись и очень суетились. Кто разводил огонь, кто чистил картофель; некоторые из них старались достать рыбу из запруды.

— А! Вот и он. Иди-ка сюда, малый! Что ты приготовил нам к завтраку? Мы пробовали поймать этих рыб, но они проворны, как угри!

— Неро поможет вам. В воду, Неро!

Тюлень нырнул и принес рыбу. Я послал его за другой.

— Спасибо, мальчик, — этого хватит для нашего завтрака. Ловкий же у тебя тюлень и хорошо дрессирован!

Пока другие занимались приготовлением завтрака, один из матросов подошел к Неро, вероятно, с намерением вступить с ним в дружбу. Но тюлень отверг его предложение, оскалил зубы и огрызнулся.

Это рассердило матроса. Он схватил камень и прицелился в тюленя, но, к счастью, промахнулся. Если бы он попал ему в переносицу, то, вероятно, убил бы его.

Я страшно рассердился и попросил матроса не повторять своей проделки.