Поговорив о помещике, мы перешли к более жизненным темам. Новый знакомый с редким именем Иван, был женат. Несмотря на молодой возраст, было ему слегка за двадцать, имел уже троих детей и казался взрослым, положительным и надежным человеком.

    Жил Иван в середине сельской улицы в избе окруженной прочным, прямо стоящим плетнем. Это уже само по себе было почти чудом. Не знаю почему, от суровости климата или по какой-то мистической причине, но все заборы у нас обычно кривые, косые, а то и просто поваленные. Дальше чудеса продолжились: его изба оказалась чистой, да еще и с печью, а жена приятной молодой женщиной с добрым лицом. И все это чистая правда, а не фантастика.

    Пожалуй, за последнее время я впервые попал в такую хорошую атмосферу. Пока хозяйка хлопотала, накрывая на стол, муж пристроил в конюшню лошадей и вскоре мы сели ужинать. Меня тут же развезло от ощущения безопасности и горячей пищи. Хозяева заметили, что я клюю носом, и пригласили ложиться. Я как лег на лавку, сразу же провалился в глубокий сон. Пожалуй, это было единственное, что мне сейчас нужно было от жизни.

    Глава 9

    Я все дальше уезжал от Москвы. После вчерашнего отдыха, физическое состояние почти восстановилось. Разбитая голова окончательно зажила, и чувствовал я себя способным противостоять любым противникам. На мое счастье, пока их просто не было.

    Утром, проснувшись в избе симпатичной крестьянской четы, я первым делом проверил свой новый кафтан, пытаясь понять, почему он так лег на сердце вчерашнего помещика. Все оказалось просто. В его полах были зашиты золотые и серебряные монеты.

    Скорее всего, крестьяне, служившие под началом покойного разбойника, догадывались, что у него в камзоле могут быть спрятаны ценности и сказали об этом помещику. Зачем не знаю. В сложных отношениях барства и холопства разобраться так непросто, что я даже никогда не пытался.

    Зашитых денег оказалось достаточно, чтобы не чувствовать себя бедняком. Мало того, их вполне могло хватить на пару лет безбедной жизни. Однако столько времени оставаться в этой эпохе я не хотел. И не только два лишние года, даже лишние два дня. Не знаю, была ли это пресловутая ностальгия или достали обстоятельства, но меня мучительно потянуло домой.

    Однако до возвращения мне пока было как до локотка, который и близко, но не укусишь. Сначала необходимо было добраться до заповедного леса, который находился недалеко от реки Оки и деревни Коровино. Там у меня был знакомый крестьянин, знающий в это лес дорогу. Лес считался у местных нечистым, а на самом деле там была расположена «диспетчерская станция», через которую меня перенесли сюда, в семнадцатый век. Сама станция располагалось в глухомани, среди непролазных болот. Защищала ее очень сложная охранная сигнализация, гарантирующая от несанкционированных проникновений.

    Бродить самому в поисках болота, в глубине которого была укрыта замаскированная под лесную избушку станция, было почти бесполезно. Я был здесь всего один раз и то ранней весной, и запомнить дорогу, само собой, не смог. Надежда была на коровинского крестьянина Гривова и его сынишку, хорошо знавших здешние леса.

    Пока же я не торопясь, ехал по дороге на юг, руководствуясь исключительно азимутом и интуицией. Пытаться разобраться в хитросплетении лесных проселков, совершенно для меня одинаковых, было просто нереально.