-  Это само собой, - кивнул он головой, - как же иначе.

    -  Тебя как зовут, - вмешался в разговор Степан.

    -  Меня то? Иваном меня кличут, по родному батюшке. Он Иван и я Иван.

    -  Вот и хорошо, Иван Иванович, собирай мужиков, и запасайте дубины, возле костра есть сабли и ножи, можете их взять.

    -  Так уже взяли, как же иначе. Наше такое дело крестьянское.

    При чем тут крестьянство я не понял, но выяснять не стал. Иван Иванович мне понравился, хотя и говорил много лишних слов. И еще он хорошо улыбался, показывая ровные белые зубы. Несмотря на пережитые лишения, изможденным он не выглядел.

    -  Ладно, вы готовьтесь, а мы со Степаном посмотрим, как лучше устроить засаду, - сказал я. - Казаки ищут нас вон в том лесу, но к обеду, скорее всего, вернутся, так что к полудню нужно быть готовыми. Успеете наделать дубин?

    -  Как не успеть, дело привычное. Ты лучше скажи, добрый человек, ты сам из каких будешь? Шапка, я смотрю, у тебя басурманская, армяк казачий, и сам вроде как не из наших, не из крестьян.

    -  Обо мне можешь спросить у Григория Гривова, - ответил я Ивану, чтобы зря не путать слушающего разговор запорожца, непонятностью своего происхождения, - он меня давно знает.

    Глава 13

    Я лежал в душной избе на жесткой лавке и размышлял о превратностях судьбы. Получалось, что вся наша жизнь это какая-то одна большая неприятность, когда после редких минут затишья, тебя, помимо твоей воли, опять затягивает в водоворот, из которого неведомо как выбираться. И если бы такое происходило только со мной. Нет, куда ни глянь, всюду и у всех одно и то же. Стал царем, тут же появились заговорщики, нашел любимую, у нее объявляется сварливая, сволочная матушка, сел в новенький, упакованный «Мерседес» последней модели, получил пулю в голову.

    Правда, пока ни короны, ни красавицы, ни «Мерседеса» у меня не было, но это только усугубляло положение. Получалось, что кучу неприятностей я получаю просто так, безо всякой, пусть даже временной, но сладкой компенсации.

    -  Выпьешь водицы? - спросила, наклоняясь надо мной, женщина с лицом почти полностью закрытым от подбородка до глаз черным платком.

    -  Не хочу, - не очень любезно, почти грубо, отказался я. Пить я действительно не хотел, а она упорно предлагала мне воду каждые десять минут.

    -  Хорошая водица, свежая, только что из колодца, - соблазняя, пропела она.

    -  Где моя собака? - игнорируя предложение, спросил я.

    -  Где же ей быть, во дворе. Хотели на повод взять, так он зубы скалит, не дается!

    -  Позови!

    -  Как так позвать? - искренне удивилась она. - Разве можно грязному псу в чистую избу входить?!

    По поводу того, что изба чиста, у меня было собственное мнение, которым я делиться не стал. Приказал, не скрывая раздражения:

    -  Сказал, зови, значит зови!

    Женщина вздохнула, и уже направляясь к выходу, предупредила:

    -  Грех это!

    -  Грех попусту языком болтать и мужчинам перечить! - бросил я ей в след. - Смотри, черти тебе на том свете покажут!

    -  Полкан, Полкан! - послышался ее голос снаружи. - Иди сюда!

    Скоро в дверях показалась волчья морда и пес, не испытывая никакого трепета от греховности своего явления в человеческом жилище, подошел к моей лавке, сел и положил морду на край.