Такой тип людей, к сожалению, встречается довольно часто. Для них главное не сделать что-нибудь полезное, а обратить на себя внимание.

    Когда я подошел послушать, как он смущает народ своей «выстраданной» правдой, мужичонка слегка смутился, но тут же оправился, и продолжил наводить тень на плетень.

    -  Выпендриваешься? - проникновенно спросил я, прочувственно заглядывая ему в глаза.

    Незнакомого слова он не понял, но смысл уловил верно.

    -  Так разве это дубина? - презрительно спросил шибздик, беря из рук какого-то мужика, действительно корявую палку.

    -  А какая дубина по твоему мнению правильная, - вкрадчиво поинтересовался я, намереваясь подавить в зародыше ростки деструктивного нигилизма.

    -  Все они одинаковые, - начал он, однако, интуитивно уловив настроение масс, поправился, указав на неудобную, но ровную дубинку:

    -  Да вот хоть эта.

    -  А давай попробуем, какая из них лучше, - предложил я.

    -  Давай, - легко согласился он, не понимая, куда я клоню, но с удовольствием становясь предметом общего внимания.

    -  Тогда ты бери хорошую, а я возьму плохую и попробуем, которая лучше.

    Нигилист, пожав плечами, взял дубину.

    -  Ну, а теперь бей, - предложил я, становясь перед ним.

    -  Кого бить? - растеряно спросил он, начиная понимать, что дал маху.

    -  Меня конечно.

    Теперь у него осталось два выхода, оказаться в глазах односельчан трусом и трепачом, или принимать бой. К его чести, он не стал юлить и выкручиваться, что непременно сделали бы его поздние последователи, привыкшие пакостить с безопасного расстояния, а выбрал бой.

    Шибздик растеряно глянул на зрителей и неловко попытался меня ударить. Я сделал шаг назад, и дубина врезалась о землю.

    -  Это нечестно, - сказал он непонятно к чему. - Так не делают!

    -  А как, по-твоему, будет честно? - на всякий случай уточнил я.

    -  Ты не должен отступать! - воскликнул он, явно отводя мне роль тренажера.

    -  Хорошо, не буду, - легко согласился я.

    Он опять взмахнул дубиной, но я взял свою за концы и подставил под удар.

    -  Ты не должен был закрываться, - уже с отчаяньем закричал он.

    Я понял, что оказался неправ, слишком идеализируя трепача. Он оказался не вынужденным смельчаком, а непробиваемым болваном.

    -  Еще будешь бить, - спросил я, - или теперь моя очередь?

    -  Очень мне надо с тобой связываться, - гордо заявил он, возвращая «правильную» дубину владельцу. - Велика честь!

    -  Ну, а я не такой гордый, могу с тобой и связаться, - ответил я, опуская корявую палку, на глупую голову.

    Удар был не сильный, скорее, поучительный, но и его хватило, чтобы шибздик взвыл и бросился бежать. Зрители покатились со смеху, разом разрядив атмосферу тревожного ожидания.