|
Незаметно промчались они… Золотой сон прервался и готовился перейти в серую скучную действительность… Надо было возвращаться в институт. Но и в самый день отъезда, судьба решила, казалось, побаловать Ину. Утром лишь только Южаночка успела проснуться… Марья Ивановна подала ей объемистый серый пакет с адресом, надписанным косыми и кривыми каракульками… Сердце Ины дрогнуло и забилось в то время как дрожащие ручонки девочки вскрывали конверт. Сладкое предчувствие охватило душу девочки. Вся сгорая от нетерпения, она вынула грубый лист почтовой бумаги из конверта и прочла:
«Ваше Высокоблагородие! Дорогая наша барышня Иночка, поздравляют вас с праздниками и с Новым годом ваши солдатики, папашиной роты и желают от Господа Бога милой нашей барышне здоровья Ее Высокоблагородию и низкий поклон посылают. Вашей роты солдатики и Тарас-денщик. Покамест милая наша барышня прощайте и желаем счастья!» Затуманенными от радостных слезинок глазами Ина прочла письмо… Прижала его к губам и крепко-крепко поцеловала дорогие ей строки… Потом, с радостным визгом вскочила с постели и как была босая, в одной рубашонке, не выпуская из рук драгоценного конверта, заплясала, закружилась по комнате в своем любимом, медвежьем танце…
Глава XXII Она — преступница
— Палтова, вас просят в прием! Услышала через месяц по своем возвращении в институт, Южаночка, в одно из Воскресений обычно произносимую в таких случаях фразу дежурной «шестушки». Ина была изумлена. Она знала, что дедушка не мог к ней придти сегодня. Последнее время дедушка реже заглядывал к ней. У него был какой-то озабоченный и не то радостный, не то торжественный вид, очевидно, что-то необычайное происходило с ним в последнее время, но на все вопросы внучки, что с ним случилось, генерал Мансуров отвечал уклончиво и односложно: «Подожди, запасись терпением, Южаночка, скоро ты все, все узнаешь! А пока скажу тебе только одно: твой дедушка уже приступил к решению задачи». И, не будучи слишком любопытной от природы, девочка ограничивалась этим объяснением и покорно ждала. В прошлый четверг генерал Мансуров зашел всего на минуту к внучке и предупредил Ину, что увидит ее только через неделю, так как ему придется ехать по делу к одному высокопоставленному лицу и он принужден будет пропустить воскресное свидание с внучкой. Поэтому-то, так и изумилась девочка, когда дежурившая в приеме «шестушка» позвала ее туда. — И кто только мог ко мне придти кроме дедушки сегодня? — задавала себе мысленные вопросы Ина, стремительно бросаясь из класса по дороге в приемный зал.. — Сидоренко! Миленький! Ты — Сидоренко! И еще издали увидя в углу залы нерешительно топтавшуюся фигуру старого солдата, очевидно, очень неловко чувствовавшего себя среди блестящей толпы важных посетителей-бар. Южаночка одним духом пронеслась через отделяющее их пространство и повисла на шее денщика, к немалому смятению классной дамы и воспитанниц, как дежуривших на приеме, так и принимавших своих родных. И сам Сидоренко, казалось, не ожидал такой чересчур уж радушной встречи. Его старчески-морщинистое лицо багрово покраснело, маленькие глазки растерянно заморгали, тараканьи усы зашевелились. — Ваше высокоблагородие… Барышня… Иночка… — растерянно залепетал обрадованный и смущенный донельзя этой встречей старик. — Сидоренко! Сидореночко! Вот радость-то! Вот не ожидала! Ко мне в гости пришел, таракашка ты мой! И Ина прыгала и скакала на одном месте, хлопая в ладоши, изъявляя всем своим существом самый живой восторг. — Mesdames! Смотрите! — услышала она неожиданно голос за своей спиной, — на шею солдату виснет, грязному солдату точно отцу родному… и целует его… Фи! Рыжие усы целует… А изо рта у него махоркой пахнет и… — Что? От кого махоркой пахнет? Кто это сказал? Южаночка обернулась живо и вперила в говорившую гневные глаза… Среди дежуривших шестых находилась одна седьмушка. |
