— Зачем вы это сделали? — прокричал он ей вслед, так как ее уносило течение.

— Спросите у вашей подруги!

— Вряд ли она среди ваших знакомых! Намек был очевиден.

— Да, а вы не такой уж и джентльмен!

Теперь он плыл, медленно взмахивая руками. Ну и пусть поплавает. Она и не подумает предложить ему место в лодке, а доберется до берега и без него. Летти взялась за весло и, снова усевшись, опустила его в воду. Налегая, используя всю силу своего гнева, она направила* лодку к растущим у берега деревьям. Когда она огляделась, то увидела, что лодку отнесло течением почти туда, откуда они отплыли. Рэнни стоял на берегу. Ждал.

В нескольких футах от песчаной отмели, на которой он стоял, Летти в последний раз с силой налегла на весло. Нос лодки уткнулся в песок. Рэнни потянулся и вытащил тяжелую посудину дальше на берег. Не говоря ни слова, он подержал лодку, чтобы Летти смогла встать, потом взял ее за талию и вытащил из лодки.

Голос ее был удивительно тих, когда она произнесла:

— Спасибо.

Рэнни посмотрел на нее, в глазах был холодный отблеск. Руки лежали на поясе.

— Скажите мне, — спросил он, — вы целуете всех мужчин?

Летти чувствовала себя так, словно он дал ей пощечину.

— Господи милостивый, нет! — крикнула она, заимствуя одно из восклицаний тетушки Эм, но придав ему, однако, ироничную язвительность. — Только симпатичных!

Она подобрала юбки и зашагала прочь, высоко подняв голову. Рэнсом смотрел ей вслед и понимал с печальной определенностью, что заслужил то, что получил. Слишком уж соблазнительно было использовать то, что Рэнни позволено все, и сказать открыто, что думал. Больше он этого не сделает.

Повернувшись, он столкнул лодку, запрыгнул в нее и поплыл по реке к тому месту, где, разбрызгивая воду, ругался Мартин.

ГЛАВА 14

Петух был молодой, гордый и какой-то сбитый с толку. Он начинал кукарекать вечером после десяти часов, и продолжалось это четыре часа без перерыва, пока он не начинал хрипеть и издавать звуки, напоминающие скрип несмазанной калитки. В пять утра он снова брался за свое. Все это было бы не так уж и плохо, но местом для своего насеста петух выбрал магнолию рядом с окном спальни Летти. Она терпела его одну ночь, потом вторую. На третью ночь она лежала, слушала и вздрагивала, |удивляясь, как же тетушка Эм может спать в таком гвалте. После двух часов «пения» это уже невозможно было вынести.

Летти встала, надела халат, раздраженно вытянула из-под воротника прядь волос на плечи, затянула пояс на талии и завязала его. Сунув ноги в тапочки, она вышла из комнаты, даже не пытаясь идти потише. Если все в доме еще не проснулись, то она уже никого не разбудит.

Когда она дошла до середины холла, в ней заговорила совесть, и дальше она двинулась на цыпочках. Лайонела не было видно у двери Рэнни. Это совсем не означало, что у Рэнни нет сегодня головной боли и он спит без опийной настойки. Скорее, это объяснялось тем, что на ужин к Маме Тэсс должен был приехать Брэдли, его отец. Что-то говорили о том, что он останется ночевать, как он поступал уже не раз за прошедшие несколько недель, когда навещал мать и сына.

Летти выбралась из дома и спустилась по задней лестнице. Она с тоской подумала о хорошей горсти камней, которыми можно было бы прогнать петуха, но ничего такого не было. Однако у двери кухни стояло ведро огурцов. Они были большими и желтыми. Как раз сегодня после обеда Мама Тэсс выбросила их как негодные, порезав остальные для маринования. Лайонелу велели отнести их свиньям, но от выполнения этого поручения его отвлек Питер, которого забросили к ним поиграть, когда Салли Энн и полковник Уорд отправились прокатиться в вечерней прохладе.

Ярко светила луна. Летти все было отлично видно. Она обошла с ведром огурцов дом и устроилась у боковой калитки огораживавшего передний двор забора, лицом к магнолии.