Я внимательнее оглядел зал. Он был заполнен людьми. Почти все были с мобильными телефонами, которые время от времени звонили. Недалеко, за другим столиком, сидели молодые ребята. Я догадался, что это охрана Олега и Виктора. Таких, как они, в зале было довольно много.

Вероятно, многие «новые русские» приехали сюда на свои встречи или деловые переговоры.

Мне все время казалось, что за нами кто-то наблюдает. Когда встреча уже закончилась, примерно минут через двадцать-тридцать, я вышел в сопровождении Виктора и Олега, покинув зал бара. Мы подошли к выходу из торгового центра и остановились у стоянки автомобилей, прощаясь. Я обратил внимание, что Виктор приехал на большом белом «Линкольне», который совершенно не вписывался в эту стоянку, поскольку он был трехдверным и сильно вытянутым в длину. За рулем машины сидел какой-то парень.

Я попрощался, направился к своей машине, сел. Не успел я отъехать и нескольких метров, как услышал скрежет тормозов.

Я увидел, как из подъезжающей машины, «Жигулей»  —  номера я уже не помню,  —  выскочил какой-то человек в темной куртке, достал автомат и стал стрелять в сторону стоящих автомобилей, в том числе и в сторону «Линкольна». Реакция стоящего у машины Виктора и Олега была моментальной.

Они  —  в дорогих пальто и костюмах  —  тут же упали на грязную землю и стали ползти, прячась от пуль, которые, видимо, предназначались им, так как стреляющий человек все время целился в их сторону, не отвлекаясь на другое.

Казалось, что стрельбе не будет конца. Многие люди, стоявшие около комплекса, также упали на землю и стали ползти к своим машинам. Многие машины резко рванули с места. Я услышал крики, видимо, кого-то ранили. И вдруг неожиданно из торгового центра выскочили несколько молодых ребят, которые стали стрелять из пистолетов в сторону автоматчика. Завязалась перестрелка. Стреляющий из автомата вынужден был пригибаться. Наконец, после двух-трех минут стрельбы, он вскочил в машину, стоящую около него, и она, резко рванув с места, покинула место происшествия.

Неожиданно за этой машиной понеслось несколько других. На набережной остался поврежденный «Линкольн».

Я тоже решил уехать. В тот же день «Дорожный патруль» сообщил подробности этой перестрелки.

Я узнал, что произошла разборка между неизвестной группировкой и курганскими, что один из лидеров курганской группировки  —  фамилии не называлось  —  тяжело ранен и случайно убит водитель черной «Волги», а на месте перестрелки обнаружено примерно 60 стреляных гильз. Прибывшая милиция никого не задержала, потому что все разбежались.

На следующий день многие газеты вышли с подробными комментариями по поводу вчерашнего инцидента. Несколько статей были посвящены курганцам.

Я узнал из них, что курганская группировка начала действовать в Москве в начале девяностых годов. Сначала они работали с ореховским авторитетом Сильвестром, но после его гибели они ближе сошлись с коптевской группировкой, осваивая постепенно Москву. Далее в статье говорилось, что один из курганцев находится в больнице и шансов на его выздоровление практически нет.

В этот же день мне позвонил неизвестный человек и сказал, что Виктор тяжело ранен, находится в больнице и очень просил, чтобы я к нему приехал как адвокат.

Я приехал в больницу и поднялся на этаж, где находился Виктор. Там я сразу увидел, что возле его палаты дежурят вооруженные милиционеры. Я предъявил свое удостоверение, показал ордер. Они сказали, что они этот вопрос решить не могут и что мне надо связаться с начальством. Пока же пропустить меня они не могут. Я обратил внимание, что в палате Виктора кто-то находится. Я поинтересовался этим. Милиционеры сказали, что идет допрос.

 —  Вот видите! Раз идет допрос, значит, я должен войти.