Пулемет? Ах, да, Ясотому предстояло принять сложное решение, ведь у него остался всего один пулемет. Он вспомнил того сумасшедшего американца, который стоял в полный рост на снегу поляны под пулями и поливал их огнем из пулемета М-60, держа его в руках. Но перед тем, как его убили, черт бы его подрал, он своей стрельбой вывел из строя их второй пулемет «хеклер энд кох-21». И теперь у него остался всего один пулемет М-60. Если взять его с собой, то люди наверху не смогут сдержать американцев. Ну а если американцы все-таки попадут в шахту, то ему не обойтись без этого чертова пулемета.

— Майор Ясотый! — снова крикнул старший сержант. — Как быть с пулеметом?

Майор просто ненавидел себя в этот момент.

— В шахту, — приказал он, — заберем с собой.

— Пулемет сюда! — скомандовал сержант, и оружие передали через толпу к дверям лифта.

— Благослови вас Господь, ребята! — крикнул Ясотый. — Задержите их, пока они не провалятся в преисподнюю. Вы сделаете это ради вашей Родины, и дети ваши будут любить вас за это.

— Мы будем держать этих ублюдков, пока они не запросят пощады у Горбачева, — раздался бодрый голос из темноты.

Но Ясотому было уже не до речей, он торопился. Майор быстро нагнулся к терминалу компьютера, расположенному сбоку от двери лифта. И набрал на клавиатуре «вход».

На экране высветилась команда: «Введите код».

Ясотый набрал двенадцать цифр, которые его заставил запомнить генерал, нажал кнопку ввода, и дверь лифта открылась.

Порядок.

Он вошел в лифт. А потом пневматическая дверь с шипением закрылась, и лифт повез его вниз, подальше от ночного боя.

23.00

— И где же ты был, дорогой товарищ Арбатов? — поинтересовался комитетчик Горшенин. — Сигнал о твоем возможном бегстве поступил в семь вечера, когда ты не явился на дежурство.

— Я задержался, товарищ Горшенин, — ответил Григорий, моргая и удивляясь в душе, почему Магда никого не предупредила. Обстановка была, как в какой-нибудь идиотской шпионской мелодраме. Лампа в комнате охраны КГБ на втором этаже была развернута так, что своим мощным светом нестерпимо слепила Григорию глаза. Вот идиотство! — Я выполнял задание и сообщил об этом Магде Гошгарьян, которая согласилась подежурить за меня.

— Предупреждение о твоем возможном бегстве поступило от твоего непосредственного начальника, товарища Климова.

— Товарищ Климов ошибся.

— Гм, товарищ Климов не из тех, кто ошибается.

— Да, конечно, но на этот раз он ошибся. Послушай, неужели бы я вернулся закончить ночное дежурство, если бы собирался улизнуть? Разве я не сидел бы уже на какой-нибудь конспиративной квартире ФБР, лакомясь бифштексом и развлекаясь с девками?

Горшенин, молодой человек тридцати двух лет, без чувства юмора, со сверкающей лысиной и маленькими близорукими глазками «технаря», спрятанными за очками, посмотрел на Григория без всякого выражения. Теперешние молодые никогда не проявляли чувств, они были просто машинами.

— Так объясни, пожалуйста, где ты был сегодня.

— Ох, товарищ, ты же знаешь, что операции ГРУ закрыты для КГБ, так ведь? Я ничего не могу сообщить тебе, таковы инструкции. Обе наши организации действуют по строго установленным, жестким правилам. Или ты предпочитаешь, чтобы вся вашингтонская резидентура была укомплектована сотрудниками ГРУ, а вы, ребята из КГБ, отправились бы в более интересные города, вроде Джакарты или Кабула?

— Шутки тут неуместны, товарищ. Дело серьезное.

— Но в данном-то случае, товарищ, нет ничего серьезного.