— Девушка, ты пила это зелье? — устало спросил он.

— Ммм, — протянула она, жадно потянувшись к его губам.

Он толкнул ее, и она упала на кровать с глухим звуком. Афродизиак. Он подсчитал, что пройдет около двенадцати часов, прежде чем он будет уверен в том, что она вернулась к своему обычному состоянию строптивости.

Если бы он только взял ее сейчас — к черту честь — то это послужило бы для нее уроком, мрачно подумал он.

К сожалению, не было таких обстоятельств, при которых можно было послать к черту честь. Даже тогда, когда пульсирующий член заставлял его размышлять над тем, о какой к дьяволу чести шла речь, если дело касалось того, чтобы спариваться со своей собственной женой.

Ох, она несомненно захочет убить его, когда увидит в следующий раз.

Он запер дверь и поставил снаружи четырех охранников, пообещав убить любого, кто осмелиться зайти в комнату по какой-либо причине в течение следующих двенадцати часов.

Потом легендарный Хок сел на ступеньки и стал ждать.

Когда он в следующий раз пришел к ней, она действительно была в ярости.

— Что было в том флаконе? — бушевала она.

Хок не смог сдержать улыбку. Он попытался быстро склонить голову, прежде чем она увидит, но ему не удалось.

— О! Ты думаешь, это забавно, не так ли? Ты должен знать, что ты оставил меня здесь на всю ночь, мечтающую…о Боже мой! Ты не представляешь, как сильно я нуждалась…

— Не во мне, девушка. — Его глаза потемнели. — Не во мне ты нуждалась. Ты выпила немного афродизиака, который приготовили цыгане. Я не собирался давать его тебе или использовать его сам. Я даже не просил его у них. А ты сунула свой нос…

— Ты выпил зелье, чтобы быть холодным со мной! — закричала она. — Ты обидел меня!

Хок уставился на нее.

— Обидел тебя? Никогда! Я не причиню тебе боли, девушка.

— Но все-таки ты сделал это! — Ее глаза были широко распахнуты и блестели от слез, ее губа дрожала.

Он немедленно оказался рядом с ней.

— Как я обидел тебя? Только скажи мне, и я все исправлю.

— Ты был холоден со мной. Ты прикасался ко мне так, словно ты был незнакомцем.

Сердце Хока запело. Желание пробежало по нему горячей волной. Ей понравились его прикосновения.

— Тебе нравятся мои прикосновения? — выдохнул он, прежде чем украсть поцелуй с ее надутых губ.

— Не тогда, когда ты это делаешь как вчера! — От страха на ее лбу появилась морщинка, и он стер ее поцелуем. — Кроме того, раз ты хотел уложить меня в постель, то почему просто не воспользовался преимуществом, когда я так этого хотела? — она вздохнула, пока он осыпал нежными поцелуями ее веки и ее ресницы, затрепетав, опустились. Его губы были теплыми и бесконечно нежными, когда он поцеловал кончик ее носа, потом уже не такими нежными, когда он требовательно накрыл ее рот своим.

— Когда я буду любить тебя, то это будет не потому, что ты одурманена каким-то зельем, а потому, что ты опьянена мной, точно так же как я околдован тобой.

— Ох, — выдохнула она, когда он распустил ей волосы и позволил им свободно рассыпаться по ее плечам.

— Зачем ты завязала их? — Он расчесал пальцами ее тяжелую гриву.

— Это зелье было ужасным. Было невозможно вынести даже прикосновение собственных волос к коже.

— Мне тоже очень трудно выносить эту твою гриву, — сказал Хок, мягко пропуская волосы сквозь пальцы. Он прикрыл глаза, потемневшие от множества чувственных обещаний. — Ты не представляешь, как часто я представлял себе ощущение прикосновения этого серебристо-золотого огня к своему члену, девушка.