— Это будет чудесно, — спокойно прервала ее Эдриен, останавливая поток ядовитых слов Оливии. У нее внутри и так был беспорядок; если она услышит еще что-нибудь, то она или закричит, или заплачет — она не знала, что она сделает, но знала, что это совсем не подобает леди. — Когда-нибудь в другое время, Оливия. Сейчас мои руки достаточно полны. — Она обвила руками бицепс Адама, подражая тому, как Оливия схватила Хока. Прижавшись крепче к Адаму, она позволила ему увести ее прочь.

— Кузнец! — Хок наконец-то обрел свой голос. Он прислушивался к разговору женщин, застыв от ужаса, пытаясь придумать выход в виде рискованного остроумного ответа; но снова Эдриен невольно выручила его, заставив Оливию замолчать, до того, как Хок решился заткнуть ее коварный, лживый рот своим спорраном.

Адам остановился на середине шага, и подвинулся ближе к Эдриен. Ее красная накидка трепетала на легком ветерке, и Хоку показалось, что она поддразнивает его. Где, к черту, она взяла эту накидку?

— Милорд? — Адам сардонически улыбнулся. Его большая загорелая рука поднялась и накрыла руку Эдриен там, где она касалась его руки.

— Мне нужно подковать девяносто две лошади. Это триста шестьдесят восемь подков. Займись этим. Сию минуту.

— Конечно, милорд. — Адам игриво улыбнулся. — Разогреть кузницу — это именно то, что было у меня в мыслях.

Руки Хока по сторонам сжались в кулаки.

— Девяносто две! Хок! — Оливия выпятила свою грудь. Ее жадное внимание перешло к кузнецу, и она с любопытством разглядывала Адама. Хок наблюдал, как ее язык стремительно увлажнил ее губы. — Я знала, что ты богат, но это большое количество отличной плоти, — протянула она, изучая кузнеца с головы до ног. Она отвела взгляд от Адама. — Возможно, ты сможешь выделить мне одного жеребца? — Она искоса, из-под трепещущих ресниц посмотрела на Хока.

— Непременно. — Вздохнул Хок, наблюдая, как его жена удаляется от него. — Что ты думаешь о нашем кузнеце, Оливия? — осторожно спросил он.

Что она делает? Неужели она лишилась разума? Когда Лидия предложила ей найти Адама и прогуляться с ним по садам, это казалось отличной идеей, хотя Эдриен не имела ни малейшего понятия почему.

Потому что Хок разозлил ее, вот почему. Он осмелился думать, что она настолько глупа, что позволит ему ухаживать за собой, и пригласить в гости его любовницу в один и тот же день.

Когда-то раньше она уже была такой глупой. Тогда она убедила бы себя, что Оливия является нарушителем, создающим беспорядок, и что Хок полон чистых намерений. Да, однажды она поверила, что Эберхард действительно идет в ванную, оставив ее в главной комнате приема, в то время как на самом деле он тайком занимался быстрым сексом в домике у бассейна с чувственной светской дамой.

Но она больше не была такой женщиной. И никогда больше не будет.

Хок, легендарный соблазнитель женщин, потратил послеполуденное время, пытаясь убедить ее, что она — единственная, кого он желает, но к ужину появилась новая женщина. Старая привязанность. И он улыбался ей. Прогуливался с ней в садах. Из-за нее он забыл о кофе для Эдриен. Он просто был одним из тех мужчин, которые обращают внимание на какую угодно женщину, лишь бы она была перед ним и желала его.

Оливия, несомненно, желала его.

«Но только почему ты беспокоишься, Эдриен?

Я не беспокоюсь.