– В поведении Терри вы никогда не замечали ничего такого, что встревожило бы вас?

– Нет. Мы же любили друг друга.

– Но он жестоко обращался с вами. Вы же признаете это?

Она отвела взгляд в сторону:

– Это началось позже.

– Когда?

– Не знаю. Может быть, в Рождество.

– В последнее Рождество?

– Да. Примерно тогда. Но так было не постоянно. А после своих вспышек он становился просто замечательным, чувствовал себя виноватым, покупал мне подарки, цветы, браслеты, ожерелья… Я в самом деле хочу их вернуть как память о нем.

– Через некоторое время, Люси, вы все получите. Значит, он всегда после нанесения побоев искупал вину подарками?

– Да, а потом подолгу чуть ли не на руках меня носил.

– В последние несколько месяцев он стал больше пить?

– Да. Стал подолгу отсутствовать. Я его почти не видела.

– И где он был?

– Не знаю. Он не рассказывал.

– А вы его спрашивали?

Люси, отведя кроткий взгляд в сторону, повернулась к нему той стороной лица, на которой еще оставались следы кровоподтеков. Бэнкс понял смысл ее не произнесенного вслух ответа.

– Инспектор, я думаю, мы можем продолжить беседу, – сказала Джулия Форд, – но я абсолютно уверена, что и вы видите, что расспросы травмируют мою клиентку.

Сочувствую, хотелось сказать Бэнксу, но предстояло еще многое выяснить, поэтому он снова обратился к Люси:

– Вы принимали какое‑либо участие в похищении, изнасиловании и убийстве Кимберли Майерс?

Люси встретила его пристальный взгляд спокойно, в ее черных глазах он ничего не разглядел. Если глаза, как говорят, – это зеркало души, то это зеркало было наглухо задернуто траурным крепом, а сама душа пряталась за солнцезащитными очками.

– Нет, не принимала, – ответила она.

– А Мелиссы Хоррокс?

– Нет. Я вообще не имела никакого отношения ни к кому из них.

– Люси, а сколько их всего было?

– Вы же сами знаете сколько.

– Скажите вы.

– Пятеро. Я, кстати, прочла об этом в газете.

– Что вы сделали с Лиан Рей?

– Не понимаю, о чем вы.

– Где она, Люси? Где Лиан Рей? Где вы с Терри закопали ее? Что отличало ее от остальных девушек?

Люси бросила полный ужаса взгляд на Джулию.

– Я не понимаю, о чем он говорит, – умоляющим голосом произнесла она. – Попросите его прекратить.

– Инспектор, – сказала Джулия, – моя клиентка ясно дала понять, что ничего не знает об упомянутых вами особах. Полагаю, вы должны перейти к следующей теме.

– Ваш супруг упоминал кого‑либо из этих девушек?

– Нет.

– Вы когда‑нибудь заходили в подвал, Люси?

– Вы спрашивали меня об этом раньше.

– Я даю вам шанс изменить свой ответ, и он будет зафиксирован.

– Я говорила вам, что не помню. Возможно, и заходила, но не помню. У меня ретроградная амнезия.

– Кто вам это сказал?

– Мой лечащий врач в больнице.

– Доктор Ландсберг?

– Да. Так часто бывает после шока.

Бэнкс удивился: ему доктор Ландсберг сказала, что не является специалистом в этой области медицины.

– Ну что ж, меня очень радует, что вы знаете точное название вашего психического расстройства. Я изменю формулировку: как вам кажется, сколько раз вы могли заходить в подвал?

– Всего один раз.

– Когда?

– В тот день, когда все произошло.