– А когда ее вырвало, а потом она упала, вам не пришло в голову, что она может захлебнуться собственной рвотой? – продолжал он.

– Не знаю, я никогда…

– Вы что‑нибудь делать пытались?

– В том‑то и дело… мы не знали, что делать. А она вдруг забилась в судорогах, а потом застыла.

Бэнкс замолчал, подбирая слова. Тишину допросной нарушало только дыхание присутствующих и шуршание магнитофона.

– Почему вы не отвезли Лиан в больницу? – спросил наконец Бэнкс.

– Было слишком поздно. Я же говорю, она умерла.

– Откуда такая уверенность?

– Мы проверили у нее пульс, послушали, бьется ли сердце, проверили, дышит ли она, но все напрасно. Она умерла. Все произошло так быстро! Поймите, мы тоже были под действием экстази, мы запаниковали, да и соображали тогда туго.

Бэнкс знал по крайней мере о трех смертельных случаях от приема экстази в их регионе, поэтому рассказ Блэра не особенно его удивил. Экстази, или метилендиоксиметамфетамин, как называют его химики, популярен среди молодежи, во‑первых, потому что дешев, а во‑вторых, потому что гарантирует эйфорическую бодрость в течение целой ночи на рейве или в клубе. Бездумная молодежь вроде Мика уверена, что МДМА не представляет опасности, если контролировать температуру тела и пить побольше воды, однако употребление экстази может иметь фатальные последствия для людей с повышенным давлением и астматиков.

– А с самого начала, когда ей только стало плохо, почему в больницу не поехали?

– Иэн сказал, с ней все будет в порядке, если мы выведем ее из машины и немного пройдемся. Сказал, что много раз видел подобную реакцию на экстази.

– Что вы сделали, когда поняли, что она умерла?

– Иэн сказал, мы должны молчать о том, что произошло, иначе нам всем тюрьма светит.

– Иэн сказал!.. Черт с ним, с Иэном и его высказываниями. Я спрашиваю, что вы стали делать с телом?

– Оттащили подальше в заросли вереска и похоронили. Там была яма, не очень глубокая, недалеко от разрушенной стены. Мы положили тело туда и завалили камнями и листьями папоротника. Никто не найдет, если, конечно, не будут специально прочесывать, потому что вблизи нет ни одной тропинки. Абсолютно пустынное, безлюдное место.

– Что было дальше?

– Поехали обратно в Иствейл. Всех прямо трясло, но Иэн сказал, нам надо засветиться в обычных местах, ну, как будто ничего и не произошло.

– А рюкзачок Лиан?

– Это была идея Иэна. Понимаете, мы договорились, что на вопросы будем отвечать одинаково: она рассталась с нами, выйдя из паба, и пошла домой, именно тогда мы видели ее в последний раз. Я нашел ее рюкзачок в машине на заднем сиденье, Иэн сказал, что будет лучше, если мы бросим его в чей‑нибудь сад вблизи паба «Олд шип», тогда полиция решит, что на нее напал какой‑то извращенец или насильник.

А ведь именно так мы и решили, подумал Бэнкс. Из‑за этого рюкзачка мы предположили, что Лиан – очередная жертва маньяка, и только после ее исчезновения была создана специальная группа, а не тогда, когда надо было спасать Мелиссу Хоррокс или Кимберли Майерс.

За Линдгартом тянутся бескрайние мили заброшенных земель, поросших вереском. Блэр прав, называя эти места пустынными и безлюдными. Только любитель пеших походов может случайно забрести туда, да и то будет передвигаться по обозначенной на карте тропинке.

– Ты помнишь место, где вы ее похоронили? – спросил он.

– Указать точно не смогу, – ответил Блэр, – но там хороший ориентир – старая стена.

Бэнкс посмотрел на Уинсом:

– Констебль Джекмен, прошу вас организовать поисковую группу, пусть берут с собой этого юношу и вперед.