– У нас были некоторые накопления. Не знаю, что будет с домом, с закладной… Сомневаюсь, что в таком состоянии его можно будет продать.

– Вам, наверное, предложат компенсацию, – предположила Мэгги.

– Не знаю, они такое натворили с домом, что я уже ничему не удивлюсь. – Люси подула на горячий чай, и ее лицо на мгновение окуталось облачком пара.

– Я пришла попрощаться, мне нужно съездить в Лондон дня на два, – напомнила Мэгги. – Думаю, вы здесь справитесь без меня.

– Конечно. Все будет в порядке.

– Холодильник забит, так что выходить в магазин не надо.

– Отлично, спасибо вам большое, – поблагодарила Люси. – Мне необходимо побыть одной, подумать, попытаться осмыслить произошедшее. Отдохнуть, в конце концов хоть телевизор посмотреть!

– В моей спальне, в тумбочке под телевизором, множество видеокассет, – сказала Мэгги. – Берите их, когда надоест телевизор.

– Спасибо, Мэгги. Обязательно.

В гостиной тоже был небольшой телевизор, но единственная во всем доме видеодвойка – телевизор со встроенным видеомагнитофоном – по причинам, известным лишь Руфи и Чарльзу, стояла в хозяйской спальне, в которой обосновалась Мэгги. За это она нередко мысленно благодарила Эвереттов. Ей часто случалось лежать без сна, и, если в это время по телевизору не показывали ничего стоящего, она смотрела какую‑нибудь любовную историю или романтическую комедию из фильмотеки, собранной Руфью; Хью Грант, Сандра Баллок, Ричард Гир и Джулия Робертс помогали ей коротать долгие бессонные ночи.

– Вы уверены, что вам больше ничего не понадобится?

– Я сейчас даже думать ни о чем не могу, – ответила Люси. – Единственно, чего хочу, – так это почувствовать себя в безопасности и комфорте, чтобы хоть вспомнить, что это такое.

– Здесь вам будет хорошо. Мне действительно жаль, что необходимо так скоро покинуть вас, но я быстро вернусь. Ни о чем не беспокойтесь.

– Спасибо. Вам надо работать. Я совсем не хотела вам мешать, – уверила Люси. – Мне просто нужно убежище на короткое время, пока я не пришла в себя.

– А что вы вообще собираетесь делать?

– Не знаю пока. Вероятно, надо найти работу где‑нибудь подальше от этих мест. Так что не волнуйтесь, поезжайте в Лондон, а я вас дождусь. – Люси встала с кровати и, поставив чашку на прикроватный столик, опять подошла к окну. Она стояла возле него, демонстрируя Мэгги свое великолепное тело, и смотрела на противоположную сторону улицы, на то, что прежде было ее домом.

– Ну, мне пора, – сказала Мэгги. – Сейчас подъедет такси.

– Пока, – ответила Люси, не повернувшись к ней. – Желаю хорошо провести время.

– Ну что, Мик, – приветствовал парня Бэнкс. – Надумал с нами поговорить?

После ночи, проведенной в камере, Мик Блэр был совсем не похож на того развязного и самоуверенного юнца, который дерзил на вчерашнем допросе. Сейчас он выглядел перепуганным ребенком. Наверняка перспектива провести несколько лет в подобных, а то и намного худших условиях подействовала на его воображение. Кроме того, как сообщил Бэнксу дежурный сержант, почти сразу, после того как его поместили в камеру, он имел долгий телефонный разговор с родителями, после чего его как подменили. Он уже не требовал адвоката. Пока не требовал.

– Да, – ответил Мик, – но скажите, пожалуйста, что сообщила вам Сара.

– Ты же знаешь, Мик, я не могу этого сделать.

А Сара Фрэнсис не сказала им почти ничего: она односложно отвечала на вопросы и выглядела такой же напуганной и угрюмой, как и в квартире Иэна Скотта.