— Идём к нему, — распорядилась Осока.

— Может, сперва заберём ребёнка? — возразила Рийо. Осока покачала головой:

— Не сбивай меня, пожалуйста, я и сама собьюсь. Сила подсказывает мне, что сначала нужно сюда.

Горизонтальные галереи «Амидалы» рассчитаны на четыре основных галактических стыковочных стандарта. Лайнер использовал один из них.

— Вот преимущества серьёзного корабля, — заметил Иан. — Не то что какой-нибудь истребитель…

— Да, с истребителя мы бы к нему на борт не попали, — сказала Осока. — Трюма у него нет, да и был бы, кто бы его нам открыл? Алекс, пойдём вдвоём. А вы пока перекройте люк, вернёмся – постучим.

— Там живые-то есть? — спросил Базили.

— Кто-то есть, насколько я чувствую. Сейчас разберёмся.

Коридоры корабля встретили нас могильной тишиной и разрухой. На полу валялись какие-то обломки, половина ламп не горела, и над всем этим плыл едва уловимый тяжёлый запах. Осока подошла к стене, тронула пальцами выжженную в металле неровную борозду.

— Здесь был бой? — предположил я.

— Бойня, — печально сказала Осока. — Тот, кто ворвался на корабль, просто убил всех свидетелей световыми мечами. Стиль Инквизиторов, причём, из новых. Предатели, всё же, иначе воспитаны, они мараться бы не стали… Так. Один выживший там, в конце коридора, второй где-то внизу.

В конце коридора, возле двери, ведущей в носовую часть корабля, мы обнаружили старушку. Тяжёлая стеновая панель ид дешёвого материала – астероидного железа – придавила ей ноги. Голову пожилой женщины плотно укутывал синий платок, по полю которого вдоль шёл золотистый узор – то ли монгольские узлы, то ли древнеславянские «родимичи».

— Помогите… — простонала она. — Я здесь… Кто-нибудь…

— Сейчас-сейчас, — Осока схватилась за край листа, поджала губы, призывая Силу, и отвалила панель в сторону. — Не волнуйтесь, мы Вас заберём отсюда.

Я включил комлинк:

— Базили! Давай носилки!

Силы, должно быть, совсем оставили женщину, она что-то шептала едва слышно, Осока наклонилась ближе.

— Что она? — спросил я.

— Внучка! Её внучку забрали Красные Клинки.

— Ясно.

— Как Вас зовут? — спросила Осока.

— Дарья. Наши? Вы – наши? — удивлённо произнесла женщина, обращаясь теперь уже ко мне. Говорила она на словиоски. Значит, насчёт узора я не ошибся.

Толкая перед собой репульсорные носилки, подбежал Базили. Втроём мы аккуратно переложили на них старушку.

— Расслабьтесь, — сказала Осока. — Вами займётся наш медик. А внучку Вашу мы найдём обязательно, даю слово.

Женщина слабо улыбнулась:

— Не надо напрягаться, девочка. Я хорошо говорю на базик. Вы, наверное, наш язык давно учили, в школе?

— Вообчи, то-ес не ваш език, — ответила Осока на чистом словиоски. — Мой муж ес со планеты, где говорят так. Отдыхайте.

Базили увёз носилки к стыковочному узлу, а мы по вертикальной лестнице спустились на нижнюю палубу, к машинному отсеку.

— Здесь, — сказала Осока, останавливаясь перед задраенной дверью. — Он один и ужасно боится.

Минут десять мы стучали в переборку, пытались кричать в мембрану механического аварийного звукопередатчика, чтобы запершийся член экипажа открыл задрайку. Наконец, Осока вскрыла переборку мечом. И охнула, скривившись. В машинном отсеке под станиной гипрепривода скорчилось тело маленького механика-сквиба. Обезумевший от ужаса, он не обращал внимания на наши увещевания, а когда увидел кончик огненного лезвия, прошедший сквозь металл, у бедняги не выдержало сердце.