…Конечно, больше всех допекали его эти двое – Эри и Ло. Они еще со времени победоносного спора о Свифте ни во что не ставили его; когда профессор урезонивал их, то за словом в карман не лезли, отвечали сразу, остро и умно.

«Человек как организм настолько сложен, что разница в запасах информации ребенка и взрослого ничтожно мала, и размеры и вес ничего не доказывают, иначе выходит, что самое умное существо на земле кит». (Афоризм Эри.)

«Хорошим взрослым быть легко, а ты попробуй быть приличным ребенком‑в считанные годы и без образования!» (Афоризм Ло.)

Это говорилось при «орлах», те веселились, хлопали в ладоши, ждали меткого ответа Аля. А он пасовал от неожиданности, когда же придумывал удачное, время было упущено.

Но окончательно подвели профессора «рассказы из первых рук». Он решил продолжить эту традицию Ило. Да ему и в самом деле было что рассказать, чем поразить воображение малышей. Он решил перво‑наперво заинтересовать их рассказами о войне, о всем? военном. Разве он сам не был мальчишкой!

Ах, лучше бы он не пытался!.. До рассказов о битвах и воинских подвигах дело, собственно, и не дошло; все рухнуло на вводных, так сказать, лекциях: о вооружении, организации армии. Дети хорошо поняли техническую сторону – тем более что простое оружие существовало и поныне.

Им было интересно узнать и о могучих танках, могших своротить дом или проложить себе дорогу сквозь лесную чащу, о пушках, стрелявших на многие километры, о самолетах, которые могли гоняться друг за дружкой в воздухе, пикировать, сбрасывать бомбы, разрушать здания или мосты…

– А для чего все это было? – спросила посреди рассказа однажды Ия.

– Ну, не понимаешь разве: тогда было много диких опасны животных, – горячо принялся объяснять ей Фе. – Это теперь против них достаточно дробовика или электроружья, а во времена Аля – ого‑го… только с танками, пушками. Или даже сбрасывали бомбы на стада хищников. Правда ж, Аль?

Берн подивился неужели ничего не знают?

– Нет, – ответил он, – против зверей и тогда было достаточно дробовика. А эта техника предназначалась против людей.

– Не хочешь же ты сказать, – с недоверчиво‑ехидной улыбкой которая всегда злила профессора, спросил Ло, – что люди могли убивать… людей?

– Не только могли – делали это! Если подсчитать, то за всю свою историю люди куда меньше перебили зверей, чем друг друга.

На лужайке у красивых домиков стало очень тихо. Ия, Ни двойняшки Ри и Ра смотрели на Берна, побледнев. Мальчишки переглядывались; кто‑то не то кашлянул, не то произнес сакраментальное «бхе‑бхе…».

Чтобы проверить возникшее подозрение, Берн навел по ИРЦ справки: так и есть, детям ни о войнах, ни об иных видах массовых убийств людей людьми не рассказывали; это‑де воспринимается ими болезненно, создает нежелательный крен в психике.

«Ну, знаете!.. – распалился профессор. – Что за тепличное воспитание, что за ханжество! Скрывать от детей такое! Это же история». И он решил раскрыть малышам глаза. Уж теперь‑то они точно будут вспоминать: «А вот Аль нам рассказывал…»

…Это произошло перед закатом. Малыши, гуляя по окрестностям, нашли рощу ореховых деревьев, натрясли крупных орехов. Сейчас они сидели кружком, очищали толстую кожуру; пальцы и ладошки у всех были темные.

А Берн заливался соловьем, рассказывал о ядерном оружии, о баллистических самонаводящихся, чувствующих тепло городов ракетах с тритиево‑стронциевой начинкой, о последнем – перед его захоронением в Гоби – крике военной мысли: электронно‑кибернетической системе автоматического воздействия – на случай, если живых не останется… «Орлы» щелкали орехи, слушали отчужденно.