Ведомая Неизвестным 1Р‑9 отлетела достаточно далеко, аннигиляционный взрыв звездолета ее не задел. Только вспышка, затмившая свет трех звезд, дала знать разведчику, что он остался один. Секунды – и ничего нет: ни корабля, ни сотни, без малого, товарищей, ни даже обломков. Если Неизвестный и не понял сам, то спектроанализаторы ракеты объяснили ему, что представляет собой астероидный пояс у белого карлика…

– А дальше? – тихо спросил Ло.

– Дальше его действия были подчинены одной цели: отправить сообщение.

Направить его в Солнечную, там перехватят. Главное было – топливо. Аннигилят состоит из равных количеств вещества и антивещества, вот и надо, чтобы и того и другого было побольше. Не так уж и трудно отправить в плавильный бункер «Вещество» перед камерой сгорания все лишние предметы в ракете – они теперь все были лишние, кроме курсового автомата. Не так уж и трудно было ему упростить схему управления: только форсированный разгон и движение по. прямой… Но самое трудное, невероятно трудное – наполнить бункер антивещества!

Это более всего и убедило, что у Тризвездия есть такая залежь: ведь на своей заправке 1Р никогда не достигла бы скорости 150 мегаметров в секунду – куда!

Значит, Неизвестный собирал астероиды там. Как? Есть у ракеты минимальные технические средства для такого, для подзаправки в космосе: нейтридный манипулятор, засасывающий магнитный смерчик… Но один, в невесомости, в условиях, когда первое неточное движение наверняка окажется и последним… это был труд!

После этого ему осталось включить двигатель на режим нарастающего ускорения, выверить последний раз траекторию, чтобы далекая звезда Солнце находилась в перекрестии курсового фотоэлемента… – Ило замолк.

– И– выброситься? – хрипло спросил Эри.

– Нет. Он не мог выброситься, это сбило бы ракету с курса. Да и… – Дед поколебался, стоит ли такое говорить детям, – его тело, десятки килограммов дефицитного там вещества, тоже должно было войти в топливный баланс. Должно, не мог он, подчищая все, упустить из виду себя. И он вошел в плавильный бункер. Там есть переходный отсек с двумя герметичными люками. Когда он открыл внутренний, реле безопасности захлопнуло за ним внешний, сбросило его вниз.

Ило замолк. Молчали и дети. Берн рассматривал памятник в шаре: так вот почему астронавт стоит лицом к огню.

– А кто же он был? – спросила Ия. – Неужели не удалось установить – по голосу, по признакам каким‑то?

– Слышали только голос дешифрующей машины, – ответил Ило. – А признаки – какие признаки! Все участники звездных экспедиций отлично водят разведракеты. Для них обязательно участие в конструировании и сборке звездолета и основных его машин – это принцип надежности через человека.

– Даже не узнали по записи: мужчина это был или женщина?

– Человек это был, – сказал Ило. – Человек. Ночь пришла на «лапуту». Тьма внизу была расцвечена огнями дорог, вышек, зданий. Тьма вверху была как отражение, хотя огни в ней светили куда мощнее: они казались подобны земным только потому, что находились гораздо дальше. Одни, космосстроевские, в тысячах километров, другие, звездные, и вовсе пылали в десятках и сотнях парсек отсюда. Но и к тем, и к другим летели сейчас люди.