Ококлины, огненные вороны, белые туманные мотыльки и многие другие. Огненные вороны благодаря своим особым способностям облегчали последний путь смертельно раненным и таким образом предотвращали рождение новых перевертышей хаоса. Сам Кассардим лично вмешался в войну.

Надежда наполнила меня и тут же снова оборвалась, когда я увидела, как Ноар опускается на колени. Страх стиснул мне горло. Поспешно стянув через голову цепочку с драгоценным камнем, я подбежала к нему. Я оттолкнула Ромэ и Кизу в сторону и схватилась за его лицо. Он дрожал. Глаза Ноар держал закрытыми. Его кожа была ледяной.

– Держись! – прошептала я ему. – Кассардим помогает нам, у нас есть шанс…

– Амайя!

Встревоженный тон Лазара заставил меня вздрогнуть. Бывший сенешаль, бледный, как мел, уставился на горизонт. С тех пор как Фидрин напал на Ноара, я слишком отвлеклась, чтобы контролировать водоворот хаоса. Он увеличился в размерах и продолжал расти. Танцующие туманы рассеялись, словно вздымающаяся бездна поглотила их. За ней возник мир людей, но это было не просто какое-то одно место. Их было несколько – со всех континентов, в любое время дня и ночи. Полуразрушенные здания. Высотки. Неоновая реклама. Ночные берега. Солнечные деревни. Границы размылись. Землетрясение сотрясло мост.

После того как Кассардим бросился на помощь своим народам, Фидрин, по-видимому, изменил тактику. Наверное, он скорее смирился бы с гибелью Царства Мертвых, чем рискнул потерпеть поражение.

– Нет! – закричала я. Я вскочила и протянула к туману ладони, как будто таким образом могла остановить туман. Я цеплялась за него всей своей волей.

Химеры и хокаали визжали и меняли свое направление полета. Теперь они сосредоточились на мне. Нокс и другие шендаи делали все возможное, чтобы отбиться от них. Виверны пришли на помощь. Полился кровавый дождь.

– Последняя возможность, дорогая Амайя, – прошипел Фидрин. – Сдавайся!

Остальные хранители драгоценностей встали на мою сторону. Моя воля соединилась с их, но я чувствовала, что силы хранителей на исходе. Мы все уже питались собственной жизненной энергией.

– СДАВАЙСЯ АМАЙЯ!

Холод разливался по мне, царапая мои кости. Он проникал в мой разум. Мой разум погрузился во тьму. Тьма выкрикнула мое имя. Мое имя стало воспоминанием. Воспоминание вселяло уверенность. Уверенность была в хаосе. Хаос распростер руками.

Стой! Стоп!

– Убирайся из моей головы! Ты никогда не получишь меня! – рявкнула я.

Фидрин рассмеялся.

– Заблуждайся, если хочешь…

После этого он замолчал, но его поступки говорили куда громче. Снова мост под нами закачался. Энни поскользнулась на окровавленном полу. Мертвый хокааль пробил большую брешь в линии обороны золотых воинов. Золотые воины? Их почти не осталось. Их место заняли обычные горожане.

Это был момент, когда истина расползлась в моем сознании, как быстродействующий яд: был только один выход, и я слишком долго откладывала его.

Я должна была покончить с этим. Сейчас.

Ноар понял.

Он должен был понять.

Внезапно я оказалась в сильных объятиях. Илион одарил меня улыбкой, которая не смогла прогнать серьезность из его серых дождливых глаз.

– Наслаждайся своей жизнью с Ноаром, – крикнул он мне. – И горе тебе, если ты не построишь мне памятник, маленькая императрица!

Я была так занята своим собственным решением, что сначала не поняла, о чем он говорил. Осознание поразило меня, как удар молота.

– Нет, Илион, я могу…

– Я всегда хотел иметь семью, за которую мог бы отдать свою жизнь.

Маленькие неуверенные пальцы потянули меня за руку.