Чьжу перевел дыхание, прежде чем стал продолжать:

— Некоторые полагают, что Сигманианец непременно предоставит себя в распоряжение священному делу человечества, когда возможность общения станет достаточно реальной, чтобы он смог понять, что происходит на Земле. Это, конечно, возможно, и поэтому хочется верить, что это осуществится. Но если теория на этом месте и остановилась, теоретик покажет свою невежественность и лень.

Чьжу напрягся снова. Прокатилась волна нового холодного гнева, на этот раз вне кабинета — по всему миру. — Может ли хоть один образованный человек предположить, что империалисты и ревизионисты не приняли во вниманию эту идею тоже? Разве они не сделали приготовлений на случай непредвиденных обстоятельств? Разве они смиренно откажутся от своих преимуществ и власти? Тебе ведь лучше знать!

— Я… да. Я прекрасно знаю, — запинаясь, ответил Вань.

В его памяти медленно возникал образ отца, который был ранен американцами, когда в молодости воевал в Корее, и убит русскими в Сибири как офицер вражеской армии. А затем советские самолеты, которые пикировали с ужасным ревом и визгом по небу над маленьким мальчиком, который плакал о своем отце и кричал от страха…

Я лелеял надежды. Я думал, что ворота медленно откроются, мир с Японией, заключенный в Токио, установление контроля над вооружением, попытки предотвращения голода — все это казалось мне предвестником лучших дней, когда Китаем больше не будут править демоны. А они могут, они могут: я не сомневаюсь, что огромное множество людей повсюду — люди честные и люди доброй воли.

Однако Чьжу говорит правильно. Слишком неожиданный рассвет может испугать демонов до сумасшествия.

Вань облизнул губы.

— Да, мы должны действовать крайне осторожно, я понимаю, — сказал он.

— Есть другие возможности, — сказал ему Чьжу. — Предположим, американцы, например, могут найти способ обмануть Сигманианца, ввести его в заблуждение так, чтобы он нанес смертельный удар в их пользу. Или, больше того, например, он может ответить на любой заданный технический вопрос, но не забывайте, что его задают империалисты. Как провозгласил Председатель Сунь, мы не можем слепо признавать, что история на различных планетах следует тому же пути, что и наша история. Из всего, что мы знаем, сигманианцы всегда были настоящими и мирными коммунистами, или же они могли уже давно превзойти коммунизм.

— Я буду следить за любой дискуссией на борту корабля, — пообещал Вань. — Не следует ли потребовать моратория на технические данные?

— Это вопрос будет решен, — Чьжу вонзил свою сигарету как штык. — Еще можно предположить, что если у Сигманианца есть злые намерения или что его можно подвигнуть на недобрые действия. Подождите! Законы Маркса, Ленина и Мао нужно применять с пониманием, а не просто догматически. Предположим, что раса сигманианцев вовсе и не строила этот корабль. Предположим, что эти существа — просто что-то вроде пиратов, которые украли звездолет после того, как заставили настоящих его владельцев обучить их управлению. Разве у вас не возникло хоть легкого сомнения или подозрения относительно того, кто совершает многолетние путешествия в одиночестве?

— Если он в одиночестве.

— Если нет, то почему же его товарищи никогда не дают о себе знать?

— Кто же может оценить мотивы разума совершенно нечеловеческого? — Вань нахмурился. — Я должен признать, что я и в самом деле часто говорил, что озадачен его путешествиями в полном уединении.