— Разве вы не поняли, что необходимо принимать во внимание и интуицию? Теперь, когда мы знаем, что нужно искать, я уверен, что мы сможем продублировать ее результаты через две или три недели. Любой квалифицированный аналитик, который имеет доступ к компьютеру…

— Великолепно! — Чьжу засиял. — Вы за это отвечаете. Для вас будет найдено рабочее место прямо в этом здании. К кабинету будут примыкать комнаты для отдыха, где вы будете жить. Приказывайте: что и кого вам нужно.

— Что? — Вань заморгал. — Я могу руководить из своего дома. Или, если потребуется больше сотрудников, мой факультет в Университете…

— Товарищ Вань, — сказал Чьжу скорее радостно, чем строго. — Я понимаю, что вам не терпится увидеть свою жену и детей, но я боюсь, что нужды общества — прежде всего. Необходимы и меры безопасности, вы знаете, почему. Как вы уже, вероятно, догадались, наш разговор был санкционирован высшими правительственными кругами.

— Вашей жене сообщат, что вы будете отсутствовать по делам. — Чьжу помолчал. — Если вы… э-э-э найдете, что ваши физиологические потребности отвлекают вас от научной работы…

— Нет-нет, — сказал Вань. Тут ему пришло в голову:

Он сказал не то, что думает, тут есть намек. На самом же деле, если честно, здесь мы один на один с нашими многочисленными душами (потому, что я верю, что многие примитивные племена, да и такой проницательный и могущественный народ, как древние египтяне, говорят чистую правду, когда верят, что у человека имеется несколько душ, по крайней мере больше, чем одна) — моя Яао — свет луны и горная вершина — стала непреклонным фанатиком, с которым я вместе лишь из-за ее безупречной уважительности, которая гарантирует мне разрешение путешествовать, вести переписку, читать, слушать, иметь вкус к этому совершенно изумительному миру. (До тех пор, пока у нас есть система, которая гарантирует одни и те же свободы всем людям, однако прискорбно то, что безопасность требует, чтобы ими наслаждались только немногие.)

О, у меня есть еще и другие причины. У мужчин всегда они есть. Я чувствую, что где-то в глубине, за хриплым голосом и сжатыми губами, она тоже помнит: она тоже удивляется, недоумевает и страдает из-за того, что произошло.

И вы, мои души, помните ту конференцию в Англии (каллиграфический аскетизм шпилей Оксфорда на фоне серых свинцовых облаков, возвышающихся над вольным мокрым ветром), и книгу, которую я читал, чтобы заснуть однажды ночью, как же было имя автора? Да, Честертон — эксцентричный, чокнутый, архаичный — живший почти сто лет назад… тем не менее он определил аскетизм как аппетит к тому, чего мы не любим. У нас у всех есть элемент аскетизма, не правда ли, мои души?

Он с нетерпением ждал приезда домой как возвращения в любимое место. Он арендовал (как сказали бы американцы) дом с садом довольно далеко за городом, построенный для какого-то Мандарина в эпоху Манчжу. Изогнутые ветви деревьев на фоне полной луны; крутой изгиб крыши, парадоксальный на фоне выдержанной старинной красной, черепицы; тени обдуваемых морским ветром цветов на стене, украшенной резьбой в виде плакучих ив; мостик; гора, запечатленная несколькими быстрыми штрихами восемь сотен лет назад самим Ма Юанем; книги, да, старик Ли По, поэт, который больше упивался жизнью, чем вином, которое он воспевал…

Но больше всего Вань скучал о своих детях.