Полковник Алмейда кивнул.

— Вы поедете, Ивон. Вы похожи на смерть. Я устроил так, чтобы к вам никого не пускали, очистил путь к отступлению, поэтому вы можете взять отпуск. Берите свое снаряжение из своей комнаты, и я подброшу вас до Денвера лично.

— Моя машина здесь.

— Оставьте ее, если не хотите быть окруженной почитателями, охотниками за автографами, газетчиками, уличными торговцами и чокнутыми. Ваш город находится на осадном положении, разве вы не знали? Лучше позвольте мне подвезти вас. У меня есть человек, который доставит ваш автомобиль завтра. — Алмейда вытащил полоску бумаги из своей туники. — Вот. Почти позабыл. Ваш номер телефона, который не числится в справочнике. Я воспользовался своим положением, чтобы устроить это.

— Как вы милы, Энди, — пробормотала она сквозь туман усталости.

Его лицо с римским носом расплылось в улыбке.

— Нет, всего лишь необходимая мера предосторожности. Мне бы не хотелось, чтобы вас постигла участь первых астронавтов, и оставшуюся часть своей карьеры вы провели бы как цыпленок в соусе. Вы нам очень нужны.

В вертолете он не втягивал ее в разговор. Полет был спокойным. Только шум лопастей винта и ветер, легкая дрожь по сиденью, передающаяся телу, нарушали покой. Они летели высоко, звезды окружали кабину, мириады блесток в почти что космической темноте, Денеб созвездия Лебедя, Вега из Лиры, созвездие Пегаса, Большая Медведица и Дракон. Созвездие Дракона, огибающее своей королевской аркой на полпути вокруг Полярной Звезды. Земля внизу лежала широкая и таинственная. То тут, то там на ней блестели похожие на созвездия города, где, возможно, некоторые люди тоже смотрели вверх и удивлялись.

Когда появилось зарево Денвера, Ивон почувствовала, что отдохнула достаточно, чтобы говорить. Она потянулась за сигаретой, а потом убрала руку — слишком много дыма, лихорадочного курения час за часом, во рту у нее драло и ей нужно проявить мудрость и принять меры предосторожности против рака, а потом она сказала:

— Энди?

— Да? — Его профиль, смутно видный на фоне Млечного Пути, не повернулся.

— Почему ты утверждаешь, что я вам необходима? Я не такая уж и важная персона. Множество людей может продолжить дело с таким же успехом, а может быть, и лучше.

— А ты что, не хочешь? — Его тон остался безразличным.

— Да, конечно. Но… хорошо, я сделаю перерыв, но ведь любой может сделать это так же, как и я, и я сомневаюсь, что следующее большое открытие будет моим.

— А ты думаешь, что оно будет? Я хочу сказать, что с настоящего момента и далее разве дело не в развитии языка до тех пор, пока мы не сможем прямо спросить о некоторых вещах?

Ивон покачала головой. Волосы описали полукруг по ее плечам и коснулись ее щек.

— Я подозреваю, что нам не хватает еще одной важной детали головоломки. Почему Сигманианец не подал нам сигнала, чтобы мы послали новую делегацию?

— Он никогда этого не делал, по крайней мере до тех пор, пока не уйдут его последние собеседники.

— Теперь ситуация должна измениться. Наконец мы можем ожидать настоящих сношений, — Ивон услыхала, как Алмейда захихикал и почувствовала, что краснеет, — ну, не можем ли мы, вы или я, осуществить их с максимальной скоростью. Да, я полагаю, что Сигманианец ожидает от нас нечто большее. Пока мы сможем это ему предложить, он только будет проводить с нами случайные моменты — время, когда он не занят чем-то, ради чего он прилетел сюда.

— Возможно, ты права, — сказал полковник. — Как и раньше.

Он помолчал, а потом продолжал серьезно:

— Я не хочу сказать, чтобы ты приступила к этому сегодня же вечером, ты выдохлась.