— И что это за люди? — Заинтересованно уставился на старика агент.

— Они из города. Говорят, что частенько бывают у нее, но только вот цели их не известны до конца. Говорят, что они берут у нее лекарства.

— Но Вы же сказали, что она редко кому помогает даже из «своих» неужели она стала бы помогать посторонним? — Удивился Питер.

— Это уже ваша забота. — Перевел на него ответственность индеец.

— Тогда последний вопрос — Вы знаете, кто в резервации болен гемофилией — несвертываемостью крови?

— Это интересный вопрос. Я многих лечил от многого. В основном от душевных мук, но несвертываемость крови…, - шаман задумался и надолго замолчал, сжав губы. — Пожалуй, я знаю одного человека. Он живет здесь неподалеку и сможет Вам помочь. — Ответил он через несколько секунд. — Я попрошу, чтобы Медвежонок проводил Вас.

Шаман выглянул на улицу и позвал своего подопечного. Тот был неподалеку, играя вместе с местными мальчишками в мяч. Прошептав ему на ухо, что-то невнятное, он вновь зашел в дом и сказал агенту, что тот может проследовать за мальчиком.

Мужчина благодарственно поклонился и вышел.

* * *

Кетрин помогла своим коллегам разместиться в отеле и вернулась в резервацию, не желая затягивать и так быстро улетучивающееся время.

Она подъехала к одному из самых старых хоканов поселения и постучалась. Дверь открыла высокая худая женщина шестидесяти трех лет — мать Кларка Майклза. Ее красные от слез глаза выделялись на болезненно-белом лице. Итак худая, от горя женщина еще сильнее высохла. Она стояла словно мумия, не произнеся ни слова, и только безразлично смотрела на Кетрин. Девушка посмотрела на нее и невольно вспомнила свою мать. Та выглядела примерно так же, когда погиб отец — абсолютно равнодушная ко всему, молчаливая, почти неживая. Мать Кетрин долго не могла прийти в себя после той трагедии, она даже забыла о постоянных спорах с дочерью о ее профессии.

— Простите, Вы Аннабель Майклз? — Осторожно спросила агент Робинсон у женщины.

Та только махнула головой и жестом пригласила девушку войти.

Дом был чист и уютен. Нехитрый скарб состоял из небольшого количества деревянной мебели, сделанной, в основном, из сосны или дуба, самой необходимой посуды и некоторых атрибутов индейского культа.

— Простите, миссис Майклз, я понимаю, как Вам сейчас тяжело, но позвольте задать несколько вопросов. Это может помочь поймать убийцу. — Кетрин говорила очень медленно и тихо, словно боялась спугнуть собеседницу.

— Да. Конечно. — Женщина, наконец, подала голос. Он был очень спокойным, мягким, немного глуховатым.

Кет вновь представила себе картину двухлетней давности, когда после гибели ее отца к ним приходили разные люди и задавали вопросы. Это было больно и отвратительно, так как заставляло вспоминать все ужасы снова и снова изо дня в день. И вот теперь Кет была вынуждена сама стоять здесь и мучить своими расспросами обезумевшую от горя мать. В глубине души она и не надеялась на то, что допрос что-то даст, но не проверить не могла.

— Мэм, скажите, у Вашего сына были враги? — Задала она классический вопрос.

Миссис Майклз села на коричнево-красный диван в гостиной и пригласила присесть агента.

— Нет. Не думаю. — Коротко ответила та, она плохо говорила по-английски, но разобрать слова все-таки представлялось возможным.

— Он ссорился с кем-нибудь в последнее время?

— Не знаю. Он мне мало что говорил о своей жизни. — На этих словах женщина остановилась и стала продолжительно и часто дышать, пытаясь подавить слезы.