— А Амадеусу мне что прикажете говорить? — прошипел демон.

Но ему никто не ответил…

***

Мне потребовалось несколько минут, чтобы привести Ирку в сознание. Подруга отказывалась реагировать на классические методы, вроде нашатыря и похлопываний по щекам, но моя ругань над ее ухом возымела небывалый эффект. Открыв глаза на секунду, Ира попыталась повторно отключиться, но я не дала ей этого проделать, хорошенько ущипнув за лодыжку.

— Ай! Больно же! — взвыла она, хватаясь за ногу. — Тебе делать нечего?

— Ира, перестань бросать меня наедине со всем этим, — всхлипнула я.

— Тьфу ты! — отозвалась Ирка и ползком отправилась на кухню.

Я немного посидела на полу, прислушиваясь к доносившимся звукам. Подруга налила себе воды, долго и громко пила, а после этого начала материться. И не переставала все следующие десять минут, пока я не собралась с силами появиться в поле ее видимости.

— Слушай, Ленусь, а где твоя мамка держит свои папироски, а? — взмолилась брюнетка, присаживаясь на гобеленовый диванчик.

— Ты ж не куришь! — удивилась я, но выложила на стол пачку и зажигалку.

— С тобой и черт закурит! — ответила подруга, поджигая тонкую коричневую сигарету и глубоко затягиваясь.

Следя за Ирой, я выставила на стол мамину пепельницу и полезла в холодильник.

— Вот–вот! — проворчала Ируська. — Найди, чего б потрескать, а то у меня на почве всех этих стрессов жуткий голод проснулся и жрать просит!

Если подруга начала шутить, то за нее можно не беспокоиться. Хоть одна хорошая новость за вечер.

В самые кратчайшие сроки была сварена пачка пельменей, считаемых мамой верхом гурманства и способом отвязаться от вечно голодных ребенка и кота. А потому шуршащими пакетиками была завалена вся морозилка.

— Выпить у тебя нечего? — просительно простонала Ира, заставив меня чертыхнуться. Я, похоже, с сегодняшнего дня больше капли в рот не возьму!

— Ирусь, есть, но давай так поедим, а? — предложила я подруге, выставляя перед ней дымящуюся тарелку.

— Ну, хоть валерьянки мне накапай, — обреченно прохныкал она. — Сначала пугают до смерти, а потом…

Вздохнув, я и в самом деле налила нам обеим по ложке настойки, пристроив пузырек возле солонки. Пару минут мы молча ели, не глядя друг на друга. Покосившись на меня, Ира разлила еще по двадцать капель и прошипела:

— Чтоб наверняка! — Опрокинула в себя, подышала открытым ртом, закусила пельменем и кивнула. — Теперь я готова, рассказывай, где ты шлялась без меня, бестолочь? И где тебе очи твои подбили?

Стараясь ничего не упустить, я рассказала Ирке все, начиная от звонка Насти и заканчивая видениями в окнах.

— Зачем ты вообще из дома вышла? — вздохнула подруга. — Сидела бы, и правда, как мышь под веником. Телик смотрела. Все для тебя безопасней… Делать что теперь с твоими глазами, а?

— Может пройдет? — с надеждой спросила я, чувствуя как меня накрывает эффект успокоительного.

— Это же я тебя втянула в передрягу, — сказала Ирка и заскулила, размазывая по лицу слезы и косметику.

— Ир, но я ведь сама этого хотела, — попыталась ее утешить. — С тем же успехом можно обвинить спам–рассылку. Ты не виновата! И не нужно плакать!

Но подружку уже было не остановить. Захлебываясь слезами, она продолжила есть пельмени. Потом бросила и закурила вторую сигарету.

— Что теперь делать? — вытерев нос, гнусаво спросила она.

— Разбираться во всем! — ответила я, озвучив мысль, вертевшуюся у меня на языке. — Нужно во всем разобраться! Потому как либо я сошла с ума, либо что‑то происходит.

Ира неопределенно кивнула.

Глава 4

Развалившись в широком резном кресле, Бестелион неспешно поедал кусочки вяленого мяса с сыром, запивая все это терпким красным вином.