— Ему есть дело.

— И что мне до этого? — прошептала девушка, почти касаясь губами губ Бестелиона.

Демон вдруг откровенно и громко расхохотался и, бесцеремонно спихнув с себя Лео, встал.

— Эй! — обиженно вскрикнула девушка. — Что это значит?

— Это значит, что тебе стоит поискать другой объект для экспериментов, малышка! — ответил Бес, послал ей воздушный поцелуй и исчез.

Обиженно фыркнув, Лео топнула ножкой:

— Вот же бес!

— Я все слышу, — прошелестел смеющийся голос.

***

Употребив полпузырька валерьянки, Ирка плавно отпала неподвижной и сонной, но очень спокойной тушкой на диванчик, перестав реагировать как на меня, так и на тлеющую между пальцами сигарету. Устранив возможный источник пожара и кое‑как переместив подругу на застеленную мамину постель, я решила прибраться на кухне. И тут только сообразила, что что‑то не так, как обычно. Несколько минут задумчиво мыла кружки, пытаясь определить, что же меня беспокоит. Перемыв все чашки, ложки и тарелки, и осматривая кухню в поисках чего‑нибудь еще, что стоило бы ополоснуть, я наткнулась взглядом на шеренгу мисочек на полу.

В голове что‑то больно тюкнуло. Стараясь не пугаться раньше времени, я негромко позвала:

— Тима! Тимка. Хочешь кушать? Я тебе рыбки достану!

И призывно открыла–закрыла холодильник. Когда ни через минуту и ни через две кот на кухню не явился, я начала паниковать.

Я слишком хорошо знала своего Тимофея, чтобы допустить хотя бы мысль, что он меня не услышал. Этот пушистый проглот забывал обо всем, если слышал скрип дверцы холодильника. А уж заветное слово «рыба» — его он знал лучше, чем собственную кличку! — заставляло кота на всех парах нестись на кухню. Да даже без всего этого Тим не мог оставить без внимания ни мое появление, ни наше с Иркой сидение в его любимой комнате. Такого никогда не было! Никогда!

Я прошлась по всем комнатам, проверяя закутки, где Тим любил вздремнуть. К моему ужасу кота не оказалось даже на стопке свежевыглаженного белья в шкафу!

Тихо подвывая и утирая текущие по щекам горячие слезы, я проверила входную дверь и все окна, уже на грани истерики обнаружив открытую форточку в маминой мастерской.

В секунду в голове пронеслись кошмарные картины неизбежной Тимкиной кончины. Кот последний раз был на улице еще во времена своего детства, а там собаки, зима, люди. Поскуливая, я натянула на ноги ботинки, схватила ключи и выскочила из квартиры, готовая бежать, искать, спасать любимца.

— Тим! — крикнула я, вылетев из подъезда. — Тимка, миленький. Кыс–кыс! Тимка, домой!

Из‑за начавшегося снегопада я ничего не могла увидеть дальше, чем на несколько метров. Слезы замерзали раньше, чем я успевала их стереть. Дыхание вырывалось морозным белым облачком.

— Тима! Пожалуйста, вернись! Котик! Котик! — выкрикивала я, заглядывая под лавочки, в подъезды, обдирая ладони о кусты. Падая и поднимаясь, но продолжая искать.

Страшно было даже думать, что со мной станет, если не найду Тимку. Если сегодня еще и мой кот пропадет, то я сойду с ума. Сон, рисунки на теле и кровавые глаза не испугали меня так сильно, как исчезновение единственного самого дорогого мне существа.

— Тим… — всхлипнула я, упав очередной раз и не находя в себе сил подняться.

Сколько потрясений способен выдержать человек за один день? Не знаю, похоже, я не способна на это вообще.

— Тимка, — прошептала я, чувствуя, как сознание стремительно ускользает от меня. Смутно понимая, что делать этого нельзя, легла на лавочку, подложив холодную ладошку под щеку. Глаза закрылись сами собой, звуки отдалились, смешиваясь с тихим шуршанием снега по коже.

— Лена? — прошелестел где‑то знакомый голос. — Ты что делаешь? Лена!

Сил ответить не было.