– Не нужно ничего доказывать. Я и так всё знаю, – улыбается Богдан. Черты его лица смягчаются, голос звучит тепло, почти интимно.

– Пойдём уже домой, – бормочу я, отводя взгляд. – А то снова расплачусь!

– Окей, уговорила.

Первым делом я иду в душ, хочу смыть с себя чужой запах. Остервенело тру тело мочалкой, кажется, что на мне до сих пор остались следы от бесцеремонных прикосновений Сергея и Вована. В дрожь бросает, как только вспоминаю этих двоих. Но раз за разом повторяю: «Я дома, с Богданом. Всё хорошо. Я справилась». Мне становится немного легче.

Сколько дней пройдёт, прежде чем я забуду о похищении?

Не знаю, не хочу об этом думать! Выхожу из ванной, сразу же утопаю в объятиях Богдана.

– Тебе нужно поспать, – говорит он, осторожно прикасаясь к моей голове. – Больно?

– Немного. Я ударилась о раковину. Не страшно.

Богдан делает глубокий вдох, качает головой. Цедит сквозь зубы: «Мерзавец». Я пытаюсь успокоить его, встаю на цыпочки и касаюсь губами суровых губ. Он отвечает на мой поцелуй с трепетной нежностью. А потом мы ложимся в кровать. Богдан укрывает меня одеялом и обнимает.

– Я боялась, что потеряла тебя, – шепчу.

– Мне тоже было страшно. Очень.

– Давай больше никогда не ссориться?

В ответ он лишь усмехается. Глупая просьба, сама знаю.

– Ладно, – вздыхаю я. – Давай хотя бы до свадьбы не ссориться. Идёт?

– Идёт, – соглашается Богдан и целует меня за ушком. Жмурюсь от счастья. – Только свадьбу надо перенести.

– Что? Зачем? – испуганно спрашиваю я.

– У тебя сотрясение, Лия. Ты должна отдохнуть, восстановить силы. Свадьба подождёт.

– Но я уже настроилась…

– Я не хочу, чтобы ты потеряла сознание на церемонии, – произносит Богдан упрямо.

– Не упаду. Разве что от волнения и чрезмерного счастья, – возражаю я. – Нет, свадьба должна состояться. Я хочу быть твоей женой.

– Ты уже несколько дней моя жена.

– Это другое.

– Лия…

Не хочу слышать его аргументы, поэтому крепко обнимаю Богдана, целую его лицо, шею, зарываю пальцы в его волосы.

– Со мной всё хорошо. Я не хочу откладывать свадьбу из за каких то придурков. Вован, Серый, Асманов – они все не стоят того, чтобы из за них переносить столь важное событие. Не надо, Бо.

– Как ты меня назвала?

– Бо. Не нравится?

– Пока не понял, – но он так широко улыбается, что сомнений не остаётся – ему по душе такое обращение.

Ну не Бодей же его называть. Ему это имя не подходит. А вот Бо звучит необычно.

– Так что, сыграем свадьбу? – задорно ему подмигиваю.

– Да, – подумав немного, соглашается он.

Я снова обнимаю Богдана, втягиваю запах его кожи, жмурюсь. И говорю, пока во мне достаточно смелости и адреналина:

– Знаешь, что я поняла, пока ехала в машине со своими похитителями?

– И что же?

– Я влюбилась в собственного мужа. Представляешь?

Дыхание задерживаю от волнения, по спине бегут мурашки. Я так боялась признать свои чувства, а сейчас испытываю радость от того, что нашла в себе силы открыться Богдану.

– С трудом. И когда это произошло? До нашей росписи или после?

– А это важно?

– Чертовски! – усмехается Богдан.

– Да ну тебя, – отпихиваю его руку, а потом заливаюсь смехом, когда он нагло подминает меня под себя и целует в шею.