Следователь не спешил со своими опросами, и люди очень медленно менялись в его импровизированном кабинете. Зато очень хорошо работали эксперты, быстро, целой группой они осматривали обувь и делали с нужной отпечатки.

Телефон в руке Зины пикнул. Это было сообщение от Эндрю. Он прислал стенограмму допроса надзирателя ГУЛАГа, убившего троих заключенных в 49-м году на острове Ольхон.

Следователь в далеком прошлом, видимо, не считал нужным вдаваться глубоко в детали произошедшего. Для него вопрос вины капитана был закрыт, а мотивы, что мотивы, так этим зекам и надо. Вообще расстреливать их необходимо, кормит их родная власть, а за что им такое счастье, все они преступники и вина их доказана. Потому за что так с ними поступил сошедший с ума капитан, не важно. Но одна часть допроса все же заинтересовала Зину.

«— Вы понимаете, мне осталось немного, — говорил арестованный капитан, — последнее, но самое главное убийство. И тогда, тогда золотой орел принадлежал бы мне. Правда, четвертую жертву найти самое трудное. Первые три простые, у нас такого добра в лагере достаточно, а вот последняя — такого, наверное, и нет. Надо было бы в деревню, в Харанцы идти искаться.

— Капитан, прекрати нести бред, — сказал следователь, — кто тебя подговорил сотворить эту диверсию?

— Дружок на войне у меня был, такие сказки рассказывал, шаманом в десятом поколении себя называл. Про клады, спрятанные на Байкале, про духов. Все любили его байки, а что, война идет, смерть по пятам ходит. Тошно, голодно, холодно, страшно, а он тут у костра про чудеса всякие рассказывает. Так у нас была даже традиция каждый вечер собираться и сказки его слушать, вроде талисмана нашего было. Как только сказка рассказана, значит, и в бой завтра можно идти без страха. Любили его все, жуть. Вот он старался каждую ночь, как Шахерезада, новую сказку придумывать. Но когда он дошел до истории китайской наложницы, я нутром почуял, что это правда. Подсел вечером и стал выспрашивать, вот он от чистой души мне все и выложил.

— И потом ты его убил, — сказал следователь, — это твой сослуживец Гомбоев, уроженец острова Ольхон. Бурят по национальности, — констатировал следователь, — навели мы справки. Он был найден утром на посту со следами пыток. Признавайся, выпытал все у шамана и убил?

— Так немец это, — растерянно ответил капитан, — дружки мы были.

— На твое счастье, наступление на следующий день было запланировано и разбираться никто не стал, а то, думаю, расстреляли тебя бы еще в сорок третьем.

— Неправда, дружки мы были, а его немцы, — как заклинание повторял осужденный.

— Сейчас уже ничего не докажешь, его, может, и немцы, а вот тебе грозит расстрел, — сухо сказал следователь и, закончив неинтересный допрос, вышел из затхлой каморки под названием «допросная», громко хлопнув дверью. Словно захлопнув дверь жизни ненормальному капитану.

Глава 17

Экстренный штаб Зина устроила в своей комнате двумя часами позже. Ситуация выходила из-под контроля, и прятаться уже не имело никакого смысла. Поэтому группа «Дилетант» в полном составе сейчас собралась, чтоб поделиться информацией и сделать промежуточные выводы.

Также здесь присутствовал участковый, мужчина средних лет, средней внешности и вообще он был весь исключительно средний. Представившись Русланом, он тихо сказал Зине на ухо, что бывший следователь, которого отстранили сейчас от дела по приезде московского светила, просил помочь дилетантам утереть нос столичному всезнайке.