Глава 24

— Я поем в комнате, постарайтесь, чтоб больше никто не пропал, я очень устала, — сказала Аленка и, прихватив с собой тарелку с бурятскими позами, ушла на второй этаж.

Следователь уехал и увез Дарью Дмитриевну, ругающуюся матом и предрекающую всем гору несчастий и устроенных ею позже проблем. Никита просился поехать с ними, но его никто не услышал, и молодой человек метался сейчас по столовой, как зверь в клетке, не зная, что ему делать. Никто не расходился. Хотя выставленные Алтаном вкусности заполнили стол, но люди, пережив стресс, не могли есть, только тихо пили алкоголь, кто что.

— Ешьте хотя бы омуля, — Алтан, как сердобольная хозяйка, пытался всех накормить, — вот и горячего копчения, вот вяленый, вот пироги с омулем. А это, — он поставил тарелку на центр стола, — это сагудай из омуля по старому рецепту моего деда. Только я так делаю.

— Что такое сагудай? — спросила Вика, было видно, что ей очень нравятся хозяева дома.

— Сагудай — это рыба, а у нас на Байкале — это омуль, конечно, он быстро солится в масле с душистыми травами, какими не скажу, тайна, а то начнешь готовить лучше, чем я, и всё, туристы к тебе поедут, а не ко мне, но пока омуля я готовлю лучше всех. Вообще был на Байкале и не поел омуля, считай, не был.

— Да, — Эндрю вместе с Викой все-таки решили попробовать блюдо, чтоб не обижать хозяина, — омуль для местных — это все. Он местный эндемик — обитает только в Байкале.

— Конечно, — махнул головой Алтан, — потому как такую вкусную рыбу, разрешили духи только здесь кушать, больше нигде. Чтоб ты подумала, — показал он на Вику, — как же хочется мне омуля, поеду к Алтану на Байкал. А это тебе, паря, — он поставил перед Айком большую тарелку с выпечкой, очень похожей на советский хворост, — это боова и сгущенка, как ты любишь.

— Вы почему меня не разбудили, — высказал Тимур Даниилу, проводя рукой по струнам. Петь, видимо, ему не очень хотелось, но гитара снимала неудобство, которое он сейчас чувствовал.

— Ну, во-первых, ты был в стельку, — усмехнулся тот, по-прежнему любуясь своей ногой, которая работала безболезненно, и он, видимо, никак не мог в это поверить, — а во-вторых, тебя очень хорошо стерегли, — на этих словах он посмотрел в сторону надутой Ксюши. Ей крепко досталось от Тимура, и теперь она сидела обиженная, но уходить не спешила, по-прежнему чувствуя инстинктивно угрозу своему счастью.

— В больницу Хужира позвонил, — оповестил всех Алтан, выставляя на стол все новые блюда, — сказали, что с Ванжуром все в порядке, кризис миноват, и возможно, утром его уже отпустят домой, а от новости о том, что Айк дома и в полном порядке, вообще хотел сегодня бежать домой обниматься. Да, паря, — обратился он к Айку, — будем обниматься. Я очень люблю это дело, словно греешься на печке, когда родного человека обнимаешь. Так ведь? — И не дожидаясь ответа, в сотый раз за вечер обнял мальчишку.

— Дай-ка мне гитару, — Даниил Бровик протянул руку и, взглянув на Зину, сказал: — Меня сегодня поразила одна девушка. Сто лет этого не делал, но сейчас тряхну стариной, эту песню посвящаю своей спасительнице.

Он пел и смотрел на Зину так, что она просто не смогла не покраснеть. В голове же девушки, которой сейчас посвящали песни, был фарш из обрывочных мыслей, где работа смешалась с личным, и это очень мешало расследованию.

Особое отношение Даниила к Зине заметили все, кто-то, как Эндрю и Вика, просто хитро переглянулись. Марта Виссарионовна и вовсе с удивлением взглянула в сторону Зины, словно только что ее увидела.