— Проходите, — сказала Зина на этот раз спокойно, — я не спала.

— Вы знаете, Зинаида, мне не дает покоя один вопрос.

— Да вы счастливчик, у вас он только один, — усмехнулась Зина, — у меня множество вопросов и главный — почему Дарья Дмитриевна выбрала себе в компаньоны Миху. Такие, как она, не замечают парней типа Михаила, они для них просто работники. Могла бы взять Никиту или вообще без них обойтись. Мне участковый сказал, что у всех жертв в крови нашли нервнопаралитический препарат, они пока не определили, какого происхождения, но самое главное, вдохнув его, жертвы уже не сопротивлялись. Задушены они были просто приложенной плотно к их лицам не продуваемой тканью, что-то типа подушки или пуховика. Подвешены жертвы были невысоко, так что с ними могла справиться и женщина. Дарья Дмитриевна у нас спортивная, насколько я знаю, пробежки каждое утро и так далее, так что вполне могла.

— Вот-вот, — поддержал девушку Тихомир Федорович, — а почему она мальчишку так не усыпила? Он сказал Алтану, что не видел, кто это сделал, ему накинули мешок на голову и скрутили руки. Да и вообще, она что, изверг, зачем она ребенка-то взяла.

— Ну это-то как раз понятно, — сказала Зина, — ей нужен был невинный человек.

На этих словах у Тихомира Федоровича пуговица отлетела от пижамы и со свистом ударилась в Зину.

— Простите, — смутился он и прикрыл рукой часть своего тела, так бесстыже оголившуюся, — вот зачем делать прямые рубахи на большие размеры, ведь все знают, что, если в таком размере, непременно у мужчины живот, — бормотал он, — не все линии в этом мире прямые, есть и выпуклые.

— Что вы сказали? — вдруг Зина встрепенулась и выпучила глаза так, словно только что ей на ум пришла гениальная мысль, которая с трудом умещалась в голове. Тихомир Федорович несколько испугался такой реакции и неуверенно сказал:

— Я вообще пришел сказать про невинность, зачем ей был нужен Айк.

— Нет, — рявкнула Зина, так что теперь пришла очередь округлять глаза Тихомиру Федоровичу, — что-то про линии.

— Ну это не важно, — махнул рукой мужчина, забыв, что прикрывает ею оголенное предательницей пуговицей тело, — я про пижаму.

— Вы сказали, что не обязательно делать прямую линию, а можно… — Зина сделала паузу, чтоб он мог вспомнить, что сказал.

— Ну я сказал, что не все линии в этом мире прямые, есть и изогнутые, — растерялся от такой реакции и не понимая, что он мог сказать не то.

— Так, точно, пойдемте, — она накинула поверх своей пижамы пуховик, на голые ноги натянула ботинки и, схватив за руку Тихомира Федоровича, потащила его по коридору мимо комнат других жильцов.

— Мы куда? — поинтересовался Тихомир Федорович шепотом, боясь разбудить кого-нибудь в доме.

— Мы к Даниилу Бровику, — сказала Зина, на ходу вспоминая комнату миллиардера и тоже боясь спутать и разбудить не того.

— Зачем? — Тихомир Федорович не сопротивлялся, но упорно хотел знать смысл их странного поведения.

— Мне нужна карта, — сказала Зина шепотом, найдя в темноте нужную дверь, — одна у Эндрю, но его положили в комнате Айка, а я не хочу будить мальчишку, он и так сегодня натерпелся, а еще такая же есть и у Бровика, ему Эндрю скидывал сегодня, — на этих словах она постучалась тихонечко в дверь.

На их общее удивление дверь очень быстро открылась, и Даниил стоял на пороге свеж, словно он и не ложился, с фирменной улыбочкой на лице, которая уже не казалась Зинке столь отвратительной.