— Чего уж не понять!

— Так я к чему все это рассказала тебе? Возможно, Аленка теперь захочет вернуться. А где уверенность, гарантии, что не подвернется в жизни такой же, как Тарас? Ведь тоже без любви, из выгоды отдалась. Подумай о том. Пусть она окончательно твою судьбу не изувечит.

Володька задумался. Жаль стало Аленку, а Зина словно мысли прочла:

— Ты все еще любишь ее? Значит, и впрямь слабый человек. Нет у тебя ни гордости, ни достоинства. Иначе не страдал бы и не жалел ту, какую за тебя жизнь наказала. Да оглядись же, в конце концов! Вокруг жизнь кипит! Когда в тебе художник проснется? Тот, каким ты в институт пришел? Расстаются с женщинами многие! Но это — не смертельно! И у тебя пройдет болезнь эта! Беда лишь в том, что такая хворь — не без осложнений. На всю жизнь в памяти остается. Но ты держись!

Зинка ушла. Володька в ту ночь впервые напился до одури, до того, что не мог вспомнить, как уснул.

Горький осадок от разговора с Зиной никак не проходил. Хотелось забыться. Он выпил снова. На душе потеплело. Володька и сам не знал, с чего это ему втемяшилось в голову — достал ватман, карандаш. И стал по памяти рисовать знакомое, любимое лицо. Что бы о ней ни говорили, что бы в жизни ни случилось, она продолжала жить в его сердце и памяти…

Портрет получился отменный. Он повесил его над столом и разговаривал с ним, как с Аленкой…

«Нет, мне надо поехать к ней! Забрать к себе, простить ее ошибку. И никогда не попрекать. Я верну наше прошлое! Мы будем счастливы!» — решил для себя. И в тот же день уехал к Аленке.

— Зачем приехал? — встретила она с порога, даже не предложив ему войти в дом.

— Я за тобой, Алена! Я все знаю! Но я решил для себя! Не могу жить без тебя! Поехали! Собирайся!

— А ты меня спросил? Хочу я к тебе или нет? Хватит меня считать дурой! Никуда я не поеду!

— Ты любишь его?

— При чем Тарас? Он был и не был. Не он для меня главное. У меня будет ребенок. Ради него стоит мне жить на свете.

— Он станет моим, нашим с тобой! — вошел в дом. И, закрыв за собою дверь, прошел к столу.

— Нет, Володя, я не хочу такого! Глядя на него, ты будешь вспоминать, чей он. И ненавидеть нас обоих. Не будет у него отца, но и отчима не приведу. За свою ошибку сама отвечу. Одна. А он, может, поймет меня и простит.

— Ребенок ничего не будет знать, я обещаю! Ведь я люблю тебя! — подошел к Аленке, обнял ее, располневшую, и почувствовал толчок из ее живота.

— Уйди! — резко отшатнулась Алена. И сказала будто себе самой: — Я свое знаю. На первых порах, может, и смолчишь. Зато потом не хуже Тараса мстить мне станешь. И уже не только мне. Я один раз поверила. Ошиблась. Не всю же жизнь в дурах быть.

— Ты не веришь мне?

— Оставь пустое. Я уже поплатилась за свое. Да и тебе пора взрослеть. Не злись на меня. У тебя еще будет семья, свои дети. Родные! Я не хочу быть никому навязанной невесткой. Обидна эта роль. Всяк за свою ошибку платит. Сам!

— Но ведь ее исправить можно! Ты только поверь! Ну почему я должен отвечать за негодяя? Он обманул, а не веришь — мне?

— Он — отец ребенка! Не смей плохо говорить о Тарасе! Но и с тобой мне ни к чему видеться. Мы не смогли свое сберечь. Ты опоздал, а я — не дождалась. Что ж, значит, не суждено, — вздохнула Аленка.

— Одумайся! Я жду тебя!

— Знаешь, не терзай себе душу! Значит, ты того не стоил, если тебя не дождалась. Ты был другом. А мужьями становятся мужчины. Пусть мне не повезло. Но я ни о чем не жалею. Ты не смог, не убедил, не помог мне пережить хотя бы в первое время мое одиночество здесь.