Мы с Сережей стояли чуть в стороне. Мать у Данко была высокой. Выше меня. А выглядела молодо. С короткой стрижкой, крашенными в рыжий цвет волосами и мелкими морщинами около глаз, который несильно намекали на возраст – ей можно было дать лет тридцать пять. Я и то выглядела старше.

– Вы проходите, чего стоите, как неродные? – спохватилась она.

– Все ждут, когда ты закончишь меня душить, – ответил Данко.

– Имею право. Я сколько времени тебя не видела!

– Не получилось приехать, – виновато ответил Данко. – Зато теперь больше никуда не уеду. А это Эля.

За то время, которое мы с ним были вместе, я привыкла к его мании обниматься. Не мог человек без объятий. Сейчас же хотелось сквозь землю провалиться. Ситуацию спасли дети, которые раскапризничались. Мама Данко и Василий ушли укладывать близняшек спать. Мы же пошли пока на кухню. Там были пироги, салат, вареная картошка. Кухня большая. Кухонная стенка, уголок со столом, который был модным в нулевых. Пластиковые окна. Батареи. Вроде нормальная квартира. Только дом деревянный. Данко чай поставил. А я только по сторонам смотрела. Под окном буйная зелень и тот самый чахлый кустик жасмина, на который без слез не взглянешь. На улице детвора Веры бегают. Солнышко светит до слепоты. Данко с Сережей дожидаться никого не стали. Сразу принялись хомячить. Я их понимала. Все дорогу мы бутербродами питались и булками. Для Данко это было мало. К тому же он готов был, есть не переставая.

В квартире была ванная с туалетом. Все как положено. Над ванной висел нагреватель. Только дом с деревянными стенами и в два этажа. Это было непривычно. Рядом с ванной кладовка. Я ее вначале с туалетом перепутала. Нет, кладовка. Из комнаты доносилось пение мамы Данко. У нее был красивый голос. Детский смех. Невольно вспомнился мой не родившийся малыш. Сейчас он бы уже родился. От этой мысли кольнуло в области груди. А я уже думала, что уже смирилась с этим.

– Эль, я тебя потерял, – сказал Данко, ловя меня в коридоре. В руках пирожок. Жует, торопится, как будто, кто отнимет. Еще и обниматься лезет.

– Ты прожевал бы для начала, – сказала я.

– Обязательно. Только ты от меня не убегай. Ладно?

– И куда мне бежать?

– Может, решишь поезд догнать.

– Его еще найти надо. Пока ехали, то так по городу кружили, что обратную дорогу до вокзала не найду.

– Сегодня День города. Центр перекрыли, поэтому пришлось в объезд ехать, – ответил Данко. – Пойдем сегодня на речку купаться?

– Надо бы вначале вещи разобрать, – ответила я, возвращаясь с ним на кухню.

– Разберем. Пока погода хорошая, можно пойти и покупаться. У нас еще будет время, – пихая мне в руки кружку чая, сказал Данко.

– Как скажешь.

– Даже спорить не будешь? – удивился Данко.

– Хочешь, чтоб я спорила?

– Обычно ты так и делаешь.

– Сегодня решила, что нужно изменить привычке.

– Я за речку, – сказала Сережа.

– Два голоса против одного, – Данко посмотрел на меня.

– Так я же вроде согласилась, – невольно захотелось улыбнуться.

– Дети уснули. Теперь и поговорить можно, – заходя на кухню, сказала мама Данко.

– Мы тут немного перекусили, – сказал Данко.

– Угу, немного, почти все смолотили, – поглядывая на полупустые тарелки, сказала я.

– Да и на здоровье. Я знала, что вы голодные будете. После дороги то, – ответила она.

– Вот этим мне и не нравятся поезда, – сказал Данко. – Нормально не поешь.

Неловкость и растерянность. От этого появилась еще и злость на себя. И чего спрашивается, боюсь? А руки чуть от страха не дрожат.