– О, отлично, – засмеялся Терри. – Я просто задал вопрос. И если позволишь, я зайду чуть дальше: почему полковник Гейлорд отказался сделать оговорку в завещании в пользу парня?

– Он хотел держать его под башмаком. Полковник любил властвовать, он хотел, чтобы все окружающие зависели от его воли.

– Ясно! – произнес Терри. – В таком случае, у Рэднора все-таки была реальная обида… и в связи с этим последний вопрос. Почему он выбрал для своей просьбы именно это время? Ты говоришь, что последние три года он фактически заправлял делами. Почему он не хотел обрести независимость в прошлом году? Или почему не отсрочил свое желание до будущего года?

Я пожал плечами.

– Об этом тебе придется спросить у Рэднора. – У меня на сей счет были свои подозрения, но я не хотел затрагивать в нашей беседе имя Полли Мэзерс.

Терри смотрел на меня мгновение, ни слова не говоря, потом тоже пожал плечами и вернулся к газетным вырезкам.

– Я сейчас не буду углубляться в вопрос о связи Рэднора с призраком. Прежде я хотел бы обсудить его действия в день убийства. У меня имеется протокол свидетельских показаний со следствия, но он не настолько подробный, как мне бы того хотелось. Я бы хотел, чтобы ты привел детали. Во-первых, ты говоришь, что Рэднор и его отец не разговаривали за завтраком? А как они себя вели после вашего отъезда из дома?

– Оба, казалось, были в довольно приподнятом настроении, но я заметил, что они избегают друг друга.

– Хорошо, расскажи в точности, что вы делали по приезде в Люрэй.

– Мы оставили наших лошадей у гостиницы и около мили шли пешком по полям до самого входа в пещеру. Мы пообедали в лесу и около часа дня начали осмотр пещеры. Вышли мы в начале четвертого и пустились в обратный путь, полагаю, около половины пятого.

– Ты обращал за весь день внимание на Рэднора?

– Не особенно.

– Видел ли ты в пещере его либо полковника?

– Да, я почти все время находился с полковником.

– А Рэднор? Неужели ты его совсем не видел?

– Ах да. Помнится, однажды я беседовал с ним о каких-то сталагмитах причудливой формы. Понятное дело, что возле меня он не торчал, поскольку я был с его отцом.

– А когда вы с ним беседовали о сталагмитах… не было ли с ним в тот момент кого-либо еще?

– Кажется, там была мисс Мэзерс.

– И он нес ее пальто?

– Я не заметил.

– Во всяком случае, позже он оставил его в так называемой галерее с разбитой колонной?

– Да.

– Я вижу, – произнес Терри, просматривая печатный протокол судебного заседания, – что тут коронер спросил, не имеет ли Рэднор привычку относиться к пальто юных леди с пренебрежением. Это был более уместный вопрос, чем большинство заданных им вопросов. Так как? Было ли у него заведено пренебрегать пальто юных леди?

– Чего не знаю, того не знаю, Терри, – сказал я весьма запальчиво.

– Жаль, что ты не так внимателен, – отвечал он, – ибо, в общем, это важно. Но не беда. Я сам это выясню. Ты не заметил, когда он отделился от остальной группы?

– Нет, там была такая толпа, что я его не хватился.

– Прекрасно, посмотрим его показания. Он покинул вас в той самой галерее с разбитой колонной, никуда не сворачивая, вышел из пещеры, погулял с полчаса по лесу, после чего вернулся в гостиницу. Думаю, что «погулял» не совсем верное слово, но он, по крайней мере, употребляет именно его. Теперь, когда получасовая прогулка в лесу является неблагоприятным обстоятельством. Если бы из пещеры он пошел прямо в гостиницу, мы доказали бы его алиби без особого труда.