Мелиадус выругался и принялся поспешно вытаскивать свой меч из ножен. Он едва успел это сделать, как меч Хокмуна ударил его по шлему Волка и сбил с головы. Показалось рассерженное и одновременно удивленное лицо барона. Позади Хокмуна раздались приветственные крики солдат, которых повели в бой Оладан, Королева Фраубра и Рыцарь в Черном и Золотом. Армия Хамадана смешалась с вражескими солдатами и начала теснить врагов к воротам Дворца.

Уголком глаза Хокмун приметил, как Королева Фраубра наклонилась из своей колесницы и полусогнутой рукой захватила шею брата, выбивая его из седла. Рука ее поднялась и мелькнула дважды, в ней сверкал окровавленный кинжал, и труп Нагака, упав на землю, был растоптан копытами лошадей солдат, следовавших за Королевой.

Хокмуна все еще вело вперед слепое сознание того, что шлем Агоносвоса не сможет долго служить ему защитой. Он быстро орудовал в воздухе своим мечом, нанося барону Мелиадусу удар за ударом, которые барон с такой же скоростью парировал. Лицо Мелиадуса было так же страшно перекошено, как и его маска, которую он потерял. Ненависть, горящая в его глазах, не уступала ненависти, горящей в глазах Хокмуна.

Мечи их звенели ритмично, в боевой гармонии, каждый удар парировался, каждый удар возвращался, и казалось, они будут продолжать и продолжать, пока один из них не упадет просто от страшной усталости. Но группа дерущихся солдат стала теснить Хокмуна, заставив ее отступить. Лошадь при этом поднялась на дыбы, а Хокмун в результате потерял стремена, и Мелиадус, злобно усмехнувшись, направил свой меч в незащищенную грудь Хокмуна. Силы в этом ударе не было, так как расстояние между ними оказалось достаточно велико, но он сослужил свою службу, потому что из-за потерянных стремян хватило небольшого толчка, чтобы Хокмун упал с седла. Он рухнул на землю, как раз под копыта коня Мелиадуса.

Он сразу откатился в сторону, когда барон попытался просто раздавить его копытами своего коня, вскочил на ноги и с отчаяньем стал защищаться от града ударов, которыми осыпал его торжествующий гранбретанец.

Дважды меч Мелиадуса ударил по шлему Агоносвоса, довольно основательно сминая его. Хокмун почувствовал, что Черный Камень снова начал сильно пульсировать. Он беззвучно вскрикнул и вплотную схватился с бароном.

Пораженный неожиданным маневром, Мелиадус замешкался, и его попытка отразить удар Хокмуна не была успешной. Меч Хокмуна пропахал борозду на одной стороне лица Мелиадуса, и казалось, все лицо было как бы разрезано надвое. Хлынула кровь, а рот барона скривился от боли и удивления. Он попытался стереть кровь с глаз, в это время Хокмун схватил его за руку, державшую меч, и швырнул на землю. Мелиадус вырвался, попятился, потом бросился на Хокмуна и движением настолько молниеносным, что его нельзя было разглядеть, ударил со столь огромной силой, что оба меча сломались.

Мгновение оба противника, тяжело дыша, стояли, не двигаясь и глядя друг на друга, потом каждый выхватил из-за пояса длинный кинжал, и они принялись кружить, стараясь как можно лучше нанести решающий удар. Красивые черты лица Мелиадуса были искажены яростью, и если он останется жив, то на лице всегда будет след от удара Хокмуна. Кровь все еще текла из раны на нагрудную пластину его доспехов.

Хокмуна быстро охватывала усталость. Рана, полученная им накануне, беспокоила его, а голова горела в огне от боли, вызванной Черным Камнем. Он почти ничего не мог видеть из-за этой боли и дважды споткнулся, чудом успевая выпрямиться, когда Мелиадус стремился ударить его.

Затем оба двинулись навстречу друг другу и пытались нанести тот единственный смертельный удар, который бы раз и навсегда покончил бы с их враждой. Мелиадус целился в глаз Хокмуна, но не рассчитал удар и кинжал скользнул по шлему. Кинжал Хокмуна дважды нацеливался поразить шею барона, но каждый раз рука Мелиадуса хватала его за кисть и отворачивала кинжал.

Этот танец смерти затягивался, и они все еще боролись грудь в грудь, стараясь нанести решающий удар.