Встретившись со всей остальной компанией, Нина почувствовала внезапный непреодолимый страх, но по реакции окружающих убедилась, что внешне выглядит как всегда – элегантно, женственно, шикарно, притягательно.

Джесс одобрительно присвистнул. Робин буквально лишился дара речи.

Глаза Люка возбужденно сверкнули, но он тут же все испортил:

– Как? И никаких убитых животных? Что случилось?

Нина не сочла нужным ответить.

Джесс не любил ходить в модные рестораны. На сей раз они отправились в спокойный джазовый клуб в Верхнем Вест-Сайде. Хозяин был, конечно, старым приятелем Джесса. Их посадили за лучший столик и отлично обслужили.

Несколько успокоившись, Нина почувствовала, что страшно голодна. Она принялась за еду с таким аппетитом, что Джесс удовлетворенно заметил:

– Мне нравятся женщины, которые любят поесть. Такая тоска сидеть за столом с какой-нибудь тощей девицей, которая еле-еле ковыряет в тарелке и думает лишь о своем весе.

– Оперным не обязательно быть худыми, – сказала Нина. – Кроме того, я много упражняюсь: балет, плавание, играю в футбол с братьями.

Утолив голод, Нина с удовольствием вступила в беседу. Люк никоим образом не напоминал ей о происшествии в костюмерной. Он доброжелательно, но как-то безразлично улыбался, и в его глазах нельзя было прочесть ничего. Он не пытался прикоснуться к ней и даже не пригласил на танец вслед за Джессом и Робином. Он расспрашивал ее об опере, о партиях, которые она пела, об учебе, о любимых странах Европы, в общем, обо всем, только не о ней самой.

– Какую партию вы больше всего хотели бы спеть? – спросил он.

– Медеи, – ответила она не задумываясь.

– Медеи? Это же гречанка, которая убила своих детей?! – удивился он.

– Да.

– Интересно, – вмешался Робин. – С точки зрения нравственности…

– Только не сегодня, – прервал его Люк. – Вы не знаете, Нина, на что себя обрекаете. Ребекка, потанцуйте со мной, ради Бога.

Нина и Робин, непринужденно болтая, тоже пошли к танцевальной площадке. Джесс танцевал с девушкой Робина.

– Вы хорошо знаете Люка? – осторожно поинтересовался Робин. Конечно, ему было любопытно, но из деликатности он не решался навязываться с вопросами.

– А он не говорил вам?

– Нет.

– Честно говоря, я его почти не знаю. Мы видимся четвертый раз и всегда ссоримся. Он не рассказывал вам обо мне?

– В общем, нет. Иногда его не заставишь заткнуться, а тут…

– Я заметила, – сдержанно согласилась Нина.

– С другой стороны, когда он о чем-то молчит, то сразу не поймешь: то ли ему наплевать, то ли наоборот. Вообще-то он человек прямой, но иногда бывает очень скрытным.

– Понимаю.

– А я все удивлялся, почему вот уже две недели он ходит такой мрачный. – Робин помолчал. – «Не бойся любви» – это про вас?

– Да.

Нина смотрела в сторону, пытаясь разобраться в своих мыслях.

– Извините, Нина. Это не мое дело.

– Все в порядке, Робин. Я ведь знаю: он вам небезразличен. Но ответа на ваши вопросы у меня просто нет. По крайней мере сегодня. – «Ответа? Да, наверное, во всем зале нет человека, столь же запутавшегося, как я», – подумала она.

– Ну ладно.

Они вернулись на место.

К их столу с просьбой об автографе подошли две молодые женщины.

– Они напомнили мне, – сказал Джесс после того, как они ушли, – о том, что я слышал. Пару недель назад, когда ты уходил с того благотворительного концерта, на тебя налетели фанаты.