Двоим удалось сбежать, но один замешкался, и я его догнал, хотя и с трудом, превозмогая отдававшую в бедро острую боль от старой раны в ноге. Все же я схватил парня и бросил его на грязный пол, и он сильно ударился головой.

Я хорошо знал подобные места и не сомневался, что вокруг меня соберется толпа, но мешать мне никто не станет. Так и было, поэтому я спокойно продолжал свое дело. Ударив его головой об пол несколько раз, я решил, что теперь он готов меня слушать и пора начинать.

– Как тебя зовут?

– Билли, сэр, – задыхаясь сказал он жалобным голосом, как уличный мальчишка‑попрошайка. Действительно, он выглядел молодо, на вид ему можно было дать лет семнадцать, но, возможно, это объяснялось его маленьким ростом и весом.

– Толстый Билли? – спросил я.

Он кивнул.

– Толстый Билли, – сказал я, – ты ответишь на мои вопросы, иначе тебя станут называть Дышащий Билли, и поверь, новое прозвище будет таким же ироничным, как старое. – Моя угроза только поставила его в тупик, и мне пришлось сжать ему горло, не настолько сильно, чтобы он не мог говорить, но достаточно сильно, чтобы он понял серьезность моих намерений. – Как на самом деле зовут Мартина Рочестера?

– Клянусь, я не знаю, сэр, – прохрипел он. Его глаза выпучились, и он стал похож на рыбу. Но я не знал, меня он боится или же последствий ответа на мой вопрос.

– Как он выглядит? – Я сжал его горло чуть сильнее.

– Мы его никогда не видели. Мы получаем от него сообщения. Кит получает. И он посылает нам деньги, но мы его никогда не видели. Может, Кит видел. Я не знаю. Мы вообще не должны о нем говорить.

Я немного ослабил хватку.

– Ты убил Майкла Бальфура?

Он ничего не сказал, только в ужасе смотрел на меня. Из носа струйкой бежала кровь. Боюсь, более чувствительных из моих читателей могли уже утомить описания сцен насилия, но уверен, они поймут, что подобные меры неизбежны, когда приходится иметь дело с такими людьми. Поэтому я лишь скажу, что послышался хруст, потом крики, и Толстый Билли охотно сообщил мне, что он действительно убил Майкла Бальфура с помощью своих троих дружков. Они подпоили слуг и, избавившись от возможных свидетелей, силой надели на него петлю и повесили. Насколько я мог судить, слуги боялись, что раскроется их неблаговидная роль, и молчали.

Когда я сидел на нем верхом, сжимая его горло, больше всего мне хотелось спросить, принимал ли он участие в убийстве моего отца. Фенн был мертв, но откуда мне знать, что Толстый Билли не принимал участия? Я сдавил его горло сильнее от одной только мысли об этом, но понимал, что для мести сейчас не время. Приятели Толстого Билли могли вернуться, возможно с подмогой, а мне нужно было еще многое узнать.

– Ты украл что‑нибудь? – требовательно спросил я.

– Ничего! – с негодованием воскликнул он, словно счел вопрос оскорбительным. Он был способен вытащить человека из собственного дома и повесить его, но не был способен украсть.

– Вам ничего не велели найти? Акции, к примеру?

Он попытался потрясти головой.

– Мы никакого отношения к ним не имели. Тем не менее он о них знал.

– Кто должен был забрать акции? Он снова попытался потрясти головой.

– Я не должен был об этом слышать. Мне не нужны проблемы.

– Толстый Билли, мне кажется, у тебя уже проблемы.