— Мое сердце принадлежит тебе, — воскликнул Флоризель, — и моя жизнь в твоих руках.

— Моя жизнь принадлежит тебе, — отозвалась принцесса, — и мое сердце — в твоем сердце.

Теперь с прискорбием сообщу, что все это время кое-кто подслушивал влюбленных, спрятавшись за другой занавеской, и когда принцесса ушла завтракать, а Лифтер спустился на лифте вниз, этот кто-то вышел на свет и сказал: «Ага!»

Этим «кем-то» оказался зловредный, противный, курносый мальчишка-паж, что сам хотел жениться на принцессе. Шансов у него не было ни малейших, да и быть не могло: у него-то, у сына пивовара (хотя и весьма богатого пивовара). Но он почему-то считал, что какой-то там лифтер ему в подметки не годится. Такие мальчишки всегда ябедничают, дай им только такую возможность. Разумеется, маленький негодяй немедленно отправился к королю с доносом, и сообщил, что своими глазами видел, как ясным ранним утром принцесса целовалась с Лифтером.

Король обозвал его лживым щенком и тут же засадил в тюрьму за гнусные сплетни — и поделом мальчишке досталось.

Затем король решил, что стоит проверить, много ли правды в словах курносого мальчишки-пажа.

Засим следующим ясным ранним утром король спрятался в коридоре и увидел, как принцесса выскользнула из своих покоев — тихо-тихо, на цыпочках, стараясь, чтобы крохотные розовые туфельки ступали совершенно бесшумно; а лифт (модель «Аргентинелла») поднялся на нужный этаж, и в нем обнаружился Лифтер. И принцесса вручила юноше расцелованный жасмин вставить в петлицу.

Тут король выскочил из своего укрытия и ужасно перепугал обоих. Флоризеля заперли в тюрьму, а принцессу заперли в комнате, оставив при ней одну только самую старшую фрейлину. Принцесса проплакала весь день и всю ночь. Но сумела-таки спрятать подаренный принцем талисман. Она спрятала талисман в книге стихов. И преклонных лет фрейлина это заметила. А Флоризеля приговорили к смертной казни — за то, что тот собирался жениться на особе, стоящей настолько выше его на общественной лестнице. Но топор, опустившись на шею юноши, разлетелся вдребезги, а шея нимало не пострадала. Засим послали за новым топором и предприняли еще одну попытку. И снова топор распался на тысячу кусков. А обломки металла превратились в страницы стихов.

Засим казнь перенесли на следующий день.

Тюремщик во всех подробностях рассказал о происшедшем курносому мальчишке-пажу, принеся пленнику ужин из мутной зеленоватой воды и заплесневелых корок.

— Невероятно! — сказал тюремщик. — Два топора сломались, а обломки превратились в какую-то дрянь. Палач говорит, что жизнь этого прохвоста заговорена, не иначе.

— Еще как заговорена, — подтвердил паж, обнюхивая корки курносым носом. — Я все знаю, но ни слова не скажу, покуда король не пришлет мне помилование и еще приличной еды. Пожалуй, жареная свинина с луком будет в самый раз. Так ему и скажите.

Тюремщик передал королю все от слова до слова. И король вручил курносому мальчишке-пажу помилование и свинину, и паж сказал:

— Лифтеру дана Заговоренная Жизнь. Я своими ушами слышал, как негодяй рассказывал об этом принцессе! И, более того, доверил Заговоренную Жизнь ей на хранение! И она сказала, что спрячет подарок в надежном месте!

Тогда король наказал старшей фрейлине внимательно следить за принцессой, и фрейлина так и сделала, и подсмотрела, как принцесса спрятала Заговоренную Жизнь Флоризеля в букете жасмина. Засим старуха унесла букет и отдала его королю, и король сжег цветы. Только Жизни в букете уже не было: принцесса вовремя забрала ее и перепрятала.

Затем Флоризеля попытались повесить, потому что, разумеется, у него была и обычная жизнь, помимо Заговоренной, а король весьма желал, чтобы ни искры жизни в Лифтере не осталось.