Поскольку я уже сообщила сестре Вессон, что мой отец был докером, моё мнение по этому вопросу её совершенно не интересовало, но я все равно выдала его на-гора. Поначалу меня даже воодушевило то, как мой взрыв подвёл её к тому, что встречу пора заканчивать. Когда я уходила, сестра Вессон велела мне возвращаться, только когда я буду готова переехать в другое жилище, подходящее для незамужней женщины. Я вернулась подземкой на Лэдброк-Гроув и рассказала о своем визите Мэтту Брэдли. Он, в свою очередь, проинформировал Ронни Крэя и вскоре недвусмысленно сообщил: если я не найду ещё кого-нибудь, кто поможет мне решить вопрос с усыновлением, то мне придётся вернуться к сестре Вессон и согласиться на предложенное ею место в Дом матери и ребёнка. А Ронни очень спокойно и очень прямо объяснил, что я должна утрясти все эти дела к середине марта, иначе он лично будет бить меня ногами в живот, пока не будет уверен, что ребёнок в моей утробе мёртв. Не менее прямо Крэй заверил меня, что если я попытаюсь сбежать от него, чтобы сохранить ребенка, он достанет меня из-под земли и тогда малыша убьёт, а меня искалечит. Прямым следствием этих угроз было то, что я обошла ещё многих социальных работников, и все они отказывались помочь мне, раз я продолжаю жить с мужчиной вне брака. В конце концов я снова пришла к сестре Вессон, сказала, что выполню её условия, и она дала мне направление, чтобы я перебралась в Мемориал Хейгарта Уиттса в Уимблдоне. Я спросила, нельзя ли найти что-нибудь поближе к моим друзьям, но сестра Вессон уведомила меня, что в восточном Лондоне все Дома матери и ребёнка переполнены. Но я подозревала, что меня задвинули на южную окраину города только затем, чтобы удалить подальше от того, что сотрудница службы нравственной благотворительности считала дурным влиянием.

Сестра Вессон дала мне письмо, с которым я должна была явиться в Мемориал Хейгарта Уиттса. Мне было разрешено съездить домой на Лэдброк-Гроув и велено задерживаться в квартире не дольше чем нужно, чтобы собрать чемодан. Уже сегодня вечером меня будут ждать в Уимблдоне. Я попыталась стрельнуть у сестры Вессон несколько фунтов под предлогом, что уже просрочила оплату квартиры, но об этом она и слышать не хотела. Как она заявила, раз тот, из-за кого я попала в такую беду, остаётся жить в квартире — вот он пусть и улаживает с её владельцем все проблемы, это его забота. Сестра Вессон уже встречалась с Мэттом Брэдли — один раз, когда я приняла её условия, связанные с предоставлением помощи — и Мэтт ей ни капельки не понравился, поскольку отклонил предложенную ею помощь церкви.

— Так значит, вы собираетесь вернуться к родителям в Гринок и жить с ними — что ж, вы меня приятно удивили,

— сообщила сестра Вессон, заглотив громадную порцию чуши собачьей на этот счет, заготовленную мной специально для неё. — То, что у вас будет ребёнок, и то, что вам придётся расстаться с ним, заставило вас взяться за ум! Скажу вам как на духу, нынешнее общество в огромной степени виновно в том, что вы сейчас в такой ситуации. Оно не жалело для вас пряников, но пожалело кнута. Не забывайте: Господь — ревнивый владыка, и можно лишь пасть ниц перед ним и молить его о прощении и милосердии.