– Бонз, ты кричишь, – сказал Бусс.

– Я знаю, что я кричу! Некоторые болваны в меня тут стреляют!

– Не в тебя, а в того, кто рядом с тобой. Давай позже с этим разберемся. Нужно проверить, что там с Грином.

Словно в ответ на эти слова, Грин появился в дверях кухни. Он снял пиджак, рубашка была расстегнута, и под ней виднелся бронежилет. Пуля все еще торчала в нем, как раз напротив сердца.

Лейтенант широко улыбнулся обоим.

– Проклятье, как же эта дрянь болит…

– Ты в порядке? – спросил Бусс.

Грин неопределенно мотнул головой.

– Бывало и похуже…

Вдалеке послышались звуки сирен.

Грин указал подрагивающей рукой в ту сторону, откуда доносился звук.

– Вызвал подмогу. Но вам, как я вижу, она не нужна. – Полицейский кивнул в сторону лежащего на полу мужчины. Кровь делала его красную футболку почти мареновой.

– Этот старый пердун мертв? – спросил он.

– Нет, – ответил Бусс. – Бреннан просто успокоила его. Локтем.

Грин с восхищением уставился на Бреннан широко раскрытыми глазами.

– Ого! Ты не шутишь?

Бусс улыбнулся антропологу:

– У Бонз множество скрытых талантов.

Грин внимательно посмотрел на Джордженсена.

– Напомните мне, чтобы я никогда с вами не ссорился, леди. Опасно злить Рембо в юбке.

Бреннан изогнула брови:

– Я не ношу юбок, и я не поняла, что вы имеете в виду. Грин уставился на Бусса.

– Она не очень интересуется кино, – пожал плечами агент ФБР.

Взяв чистое полотенце, Бреннан опустилась на одно колено и занялась раной лежащего на полу мужчины.

Внимательно посмотрев на Грина, Бусс сказал:

– Тебе нужно немного посидеть и отдохнуть, приятель. Ты неважно выглядишь.

Грин отошел в угол кухни и сел на стул.

– Как бы ни воспевали в фильмах отчаянную храбрость, но когда в тебя стреляют – это хреново.

Вой сирен становился всё ближе.

– Теперь у мистера Джордженсена гораздо больше причин на тебя злиться, – сказал Бусс.

Бреннан подняла глаза, закончив перевязку.

– Вы были правы, лейтенант, этому парню определенно есть что скрывать.

Бусс нахмурился.

– Я с тобой, Бонз… Как только прибудут полицейские, займемся осмотром дома.

Только оказавшись снаружи дома, в котором теперь суетились полицейские, судмедэксперты, аналитики и группа срочного реагирования, она ощутила страх. Это было запоздалое и уже не нужное чувство, но справиться с ним Бреннан не могла.

Она не солгала Буссу: там, на кухне, она действительно не боялась, все ее внимание было поглощено Джордженсеном и его ножом.

Но когда над ее ухом раздался пистолетный выстрел и пуля пролетела в миллиметрах от нее и попала в Джордженсена, а нож просвистел в ее направлении, – вот тогда запас ее самоконтроля был исчерпан.

Сложная штука – контроль над собой. Вот только что он был, а в следующую секунду его уже нет. Совсем недавно ты в университете Джефферсона изучала наконечник стрелы в груди восьмисотлетнего коренного американца, и вот ты уже в Алгонкине, штат Иллинойс, возишься с раной семидесятилетнего мужчины, предположительно – серийного убийцы.

Что хорошо было в ее лаборатории – там она контролировала ситуацию, была у руля…

Пусть дела не всегда шли так, как было запланировано, но в лаборатории царила чистая наука, и даже неожиданности были привычной ее частью.

Нельзя сказать, что в лаборатории Джефферсона не случалось неприятностей, но даже если ломалась кость, которой сотни, а то и тысячи лет, – а стоимость кости зависит ОТ того, останется ли она целой, – даже когда дела шли из рук вон плохо, пули не свистели над головой Бреннан и ножи в нее не летели.