Лордан неожиданно вспомнил, что опаздывает на Совет. Полностью сознательным актом, а не чисто машинально он достал перевязь и прикрепил на ней новые ножны с мечом. В этот момент ему пришла утешительная мысль: «Я только исполнял приказы, меня заставили это сделать, это сделал не я». Бардас Лордан, гуэлановский меч. Дорогое и редкое оружие со своим собственным разумом…

Ну-ну, сказал он себе и вышел из маленькой холодной комнатенки, направляясь к дому главы. Если в конце концов ему придется продать душу, лучше сохранить ее для семейного пользования, чем разбазарить неизвестно кому по дешевке. Но эта мысль не облегчала принятия решения. Окончательный вывод Лордан собирался отложить до того, как у него появится побольше времени хорошенько все обдумать – и, по возможности, побольше информации.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

– Я был бы счастлив иметь хоть смутное представление о том, что происходит, – пробормотал Кьюскай. Бледный лунный свет превращал облачко его дыхания в серебряную дымку, и слова выходили из горла в морозную ночь замерзшим туманом. – И первый был достаточно плох, а этот мне не нравится даже сильнее.

Неподалеку от него Темрай, согнувшись под прикрытием повозки, смотрел на огонь факелов на сторожевой башне. Он слегка дрожал.

– Может, это у них семейное. Родовая черта, до которой нам, в сущности, нет дела. Единственное, что меня тревожит, это возможность ловушки.

– Ловушка просто обязана быть, сказал кто-то слева от Темрая. – Честно говоря, вся эта история воняет, как прошлогодний сыр. Брат вражеского военачальника является к нам и обещает открыть ворота и опустить мост ровно в полночь – боги, Темрай, во что ты еще способен поверить? В старую ведьму с корзинкой ветров? В духа, живущего внутри зуба?

Темрай оскалился, хотя этого никто не мог видеть.

– Если вы настолько недоверчивы, можно не ходить, – ответил он. – Но если вся ловушка содержится в открывании нам ворот и опускании моста, то мне она по душе.

– Наверняка они отлично подготовятся к встрече. Кипящее масло, орудия, ожидающая нас колонна стрелков…

«На крайний случай сойдет, – сказал себе Темрай. – Если первая сотня, вошедшая в ворота, продвинется далее, чем на десять ярдов, – я буду очень удивлен. Но это входит в понятие допустимой потери. Мы можем себе позволить потерять тысячу в первые две минуты – и при этом действовать успешнее чем могли мечтать».

– Эй, – прошептал Кьюскай. – Смотрите все.

– Чтоб мне провалиться – пробормотал кто-то, невидимый в темноте, – ворота открываются.

В самом деле в рисунке теней под сторожевой башней появилось некое слабое изменение. У Темрая перехватило дыхание. В ближайшие несколько секунд он должен был отдать приказ двинуться вперед, если не хотел упустить свой шанс. Когда отдан приказ, есть реальная возможность, что сегодня его войско войдет в город. Как только они окажутся внутри, если только предположить, что все пойдет по плану – сначала первой атакой захватить башню и орудия, чтобы горожане не могли обстреливать камнями дамбу; двумя следующими занять башни по сторонам моста, лишая защитников города выхода на стену, чтобы не было возможности сверху посыпать людей Темрая стрелами. А потом – предположим, что основные силы еще не успеют подойти (вся операция рассчитана на три минуты, ну, на четыре – если при выходе на стену будет какое-нибудь сопротивление), – можно двинуться по периметру стен, поставив себе цель окружить основное подразделение врага, как только оно покажется, и отрезать ему отступление в лабиринт улиц и площадей.