|
Руководство фронта только что возвратилось из Ташкента, где участвовало в I съезде Красной Армии и Красной гвардии Туркреспублики. Съезд отметил героические действия отдельных воинских частей, наградил особо отличившихся бойцов и командиров, но осудил партизанщину и неумелое руководство комсостава. Съезд разработал уставные обязанности красноармейцев, чтобы повысить дисциплину и организованность войск, и особое внимание было уделено агитации и пропаганде. Председатель РВС фронта Паскуцкий и командующий Закаспийским фронтом Иванов собрали командиров взводов и рот - заседали с утра до вечера в прокуренном здании военного собрания. Была зачитана и роздана прокламация - обращение бойцов Закаспийского фронта к рабочим, осевшим в силу обстоятельств в рядах фунтиковских дружин, чтобы переходили на сторону Красной Армии. Вечером, когда командный состав отбыл на фронт, к станции Равнина, Паскуцкий вызвал к себе Феоктистова.
- Ну что, комиссар, я подумал над твоим предложением и нахожу, что оно очень кстати. Вчера я допрашивал пленных белогвардейцев - среди них оказались и асхабадские рабочие с железной дороги. Рады бы. говорят, бежать многие от Ораз Сердара и англичан, да смелости недостает. Страх за расстрел бакинских и асхабадских комиссаров, наконец, страх за судьбу своих семей, оставшихся в Асхабаде, сдерживает спровоцированных рабочих. Прокламации и листовки, конечно же, во многом помогут нам, но твоя идея пробраться в самое логово врага и поднять там восстание очень и очень соблазнительна. - Значит, благословляешь, Николай Антоныч? - Серые дерзкие глаза Феоктистова радостно заблестели. - Благословляю, дорогой, действуй. Бери с собой самых опытных разведчиков, переходи линию фронта, а там действуй по своему усмотрению. Железнодорожников Мерва ты знаешь лучше, чем я, думаю, не ошибешься. Только прошу тебя - не ошибись. Уж слишком мало нас осталось, старых вояк, кто зачинал революцию в этих местах. Желаю тебе удачи... - Паскуцкий крепко пожал руку товарищу, а затем обнял на прощание. Через день Феоктистов был в расположении войск, на станции Равнина, а еще через день, в сумерках, отправился с пятью разведчиками по пескам, в обход линии фронта, к Мерву. Все они были хорошо вооружены, одеты в туркменские чекмени и тельпеки. Но под чекменем на Феоктистове форма железнодорожника и фуражка с кокардой в переметной сумке. В кармане же лежал паспорт на имя жителя Мерва Федорова... Почти трое суток находились разведчики в пути, пока не достигли Мерва. Здесь распрощались. Феоктистов, надев на себя пропитанный маслом и мазутом бушлат и фуражку, подался в город, а разведчики повернули коней к ближайшему аулу, чтобы там отдохнуть и отправиться в обратный путь. Войдя в город днем со стороны кладбища, Феоктистов оказался близ шерстяной фабрики Стукена и К°, окруженной сплошь глинобитными времянками, в которых жили фабричные рабочие и железнодорожники. Район этот чем-то напоминал асхабадскую Хитровку, но дома тут были гораздо беднее и лепились по обеим сторонам реки Мургаб. Феоктистов без труда отыскал дом Шестакова. Здесь он не раз бывал в предреволюционные годы. Здесь в октябре, когда красноармейские полки уходили из Мерва, прощаясь с Шестаковым, он наказывал ему ни в коем случае не прекращать подпольную работу и, по возможности, сообщать обо всем, что происходит в Мерве, в штаб РВС Закаспийского фронта. Недели две назад один из перебежчиков сообщил Феоктистову, что в связи с поражением Дутова под Оренбургом и открытием дороги из России в Туркестан, англичане, понимая, что Советское правительство в поддержку Закаспийскому фронту вышлет свежие боевые резервы, обязали Фунтикова немедленно мобилизовать все мужское население и отправить против большевиков на фронт. Фунтиков объявил мобилизацию, но рабочие вышли из повиновения и сейчас самый раз поддержать их. После беседы с перебежчиком и пришла Феоктистову мысль отправиться в самое логово белогвардейцев - закаспийскую столицу. Сейчас, постучавшись в двеои глинобитной мазанки, он почти не сомневался, что Шестаков давно ждет его. |
