- Можно, конечно... - Зотов встал и поднялся на сцену. - Я думаю, товарищи, свергать нам надо самодержца Фунтикова. А то он всех нас мишенями сделает. Свои же братья и расстреляют нас на войне. Негоже это... И англичан надо гнать - они засиделись дюже...

- Ах, вот как, значит! - Фунтиков взвизгнул и забегал перед столом президиума. - Я закрываю митинг... Именем исполкома... Прошу, господа, покинуть президиум...

Члены ВИКа встали из-за стола и, смущенно ухмыляясь и хмурясь, ушли со сцены. Остался лишь один Иванов.

Зотов еще не успел спуститься со сцены, как тут же поднялся Кадыгроб.

- Есть предложение, товарищи. Долго не митинговать, и так все давно всем понятно. Давайте направим делегатов по линии железной дороги - пусть поднимают народ против оккупантов-англичан и деникинцев, о Фунтикове уже не говорю - о нем давно все сказано. Судить его надо, гада, вместе со всем белым исполкомом... Давайте также выберем делегатов - чтобы пошли они в тюрьму и от нашего имени освободили политических заключенных!

Зал одобрительно гудел и утопал во всплесках аплодисментов после каждой фразы Кадыгроба. Он начал называть фамилии делегатов - кому идти к тюремному начальству, кому ехать в Кизыл-Арват и Красноводск... Речь его неожиданно прервал Иванов, показывая поданную из-за кулис записку. Из первых рядов донеслось:

- Ладно, пусть прочитает!

- Дайте ему слово!

Иванов подошел к трибуне, зачитал:

- «Граждане асхабадцы! Всякое выступление против асхабадского правительства английское командование в корне подавит силой оружия... Глава Британской миссии Маллесон...»

Иванов отошел от трибуны. Зал притих, снова было зашумел, но тут из-за кулис вышел отряд англичан с винтовками. Элис Пиксон приказал:

- Прошу всех удалиться. Всякое проявление насилия против англичан и законного правительства будет караться расстрелом.

В боковые двери зала вошла группа боевиков с главой контрразведки Дружкиным. Увидев их, Пиксон распорядился:

- Приказываю вам, господин Дружкин, большевиков, сорвавших митинг, арестовать!

Толпы рабочих ринулись ко всем выходам. Элис Пиксон, еще больше расхрабрившись, выстрелил вверх из пистолета. Боевики бросились в напирающую на двери толпу, хватая зачинщиков.

- Зотова ищите! - кричал Гаудиц. - Кадыгроба!

- Феоктистов здесь... Специально приехал из Чарджуя! - перекрикивал других Дружкин. - Это его работа, не давайте ему уйти!..

- Лесовского держите... Инженера... Вон он, вон!- раздался злорадный голос Игната Макарова. - Держите его... Это он мово сына Ермолая уговорил к красным сбежать, а теперь мне позор от господина Маллесона и всех прочих... Держите его!..

Вырвавшись на улицу, рабочие ринулись в разные стороны. Большой конный отряд англичан уже скакал к железнодорожному собранию, и над городом гремели выстрелы...

VII

После расстрела Мамедяра Бяшим-пальван не стал испытывать судьбу - подался вместе с несколькими батраками в горы к Фирузу, где он прятался чуть ли не целый год. Знакомыми тропами Бяшим вывел своих земляков к лесной пещере. Там они отдохнули и на другой день, утром, добрались до места. Двор Фируза был на самом краю аула. Когда беглецы вошли в ворота, сразу же были встречены радостными возгласами парней. Оказывается, к Фирузу, спасаясь от карательных отрядов англичан и белогвардейцев, бежали персы с бахарского хлопзавода. Были тут и дехкане из гапланского аула, бежавшие от Ханлар-бека. Туркмены приехали на лошадях, некоторые - с охотничьими ружьями. Персы «на своих двоих», кое-кто с женами и детьми. Смотрели они на фирузовский двор как на временное пристанище, задерживаться тут не собирались. Все понимали - на туркменской земле началась война, ничего хорошего впереди нет, и надо бежать к себе домой, за горы.