— Верно, — подтвердил подошедший Пэт. — Вначале сцена не освещена. В темноте выходит Фи. На ее платье начинают мерцать символы, затем загораются все прожектора. Музыканты мгновенно оборачиваются к ней лицом. И лучи начинают скользить туда-обратно, зигзагами. Лазеры! Дым! Потрясающе. На концерте сами оцените.

Мимо протащили шланг. Медное сопло заскрежетало об пол, и Пэт вздрогнул.

— До этого хренова концерта еще дожить надо, — пробурчала Робби Ундербургер.

Гримерки находились под сценой, за бронированной дверью — которая, впрочем, стояла нараспашку. По соседству имелось нечто вроде гостиной, где можно было, по идее, проводить интервью и устраивать вечеринки. Правда, сейчас все эти помещения были завалены черными футлярами и ящиками, которым, судя по их бывалому виду, пришлось уже немало попутешествовать, а также вытащенной из этих ящиков аппаратурой. О ее предназначении Лиз могла только догадываться. Логика подсказывала, что в массе своей агрегаты служат для создания спецэффектов, то есть относятся к хозяйству Роберты Ундербургер. М-да. Вот уж кому не позавидуешь — не девушка, а котел кипящих страстей. Стоит Фионне придвинуться поближе к Ллойду Престону, как Робби начинает испепелять их взглядом. Тут и прожекторов никаких не надо. Лиз было жалко Робби. Неразделенная любовь прекрасна разве что в стихах — а на практике ее врагу не пожелаешь. Странно, что Робби до сих пор не уволилась, если ситуация ее так бесит. Хотя… ради работы с всемирно известной рок-группой можно, наверное, и перетерпеть сердечные раны. Между прочим, за Робби ходит Кеннет Льюис и смотрит на нее такими же глазами, какими она на Престона. Смотрит тайком, отводит взгляд, если она оборачивается в его сторону. Прелестный треугольник получается — или четырехугольник? Вот бы еще Фионна безответно влюбилась в Кеннета — стало бы совсем хорошо.

Гримерка Фионны была самой большой и хорошо обставленной. Бетонный пол застелили красивым зеленым плюшем — дань уважения названию группы и цвету волос певицы. Вместо мерзких флуоресцентных светильников — торшеры с неяркими, успокаивающими нервы лампочками. Сама певица восседала, как на троне, в огромном кресле, а вокруг вились Лора и Найджел, поднося ей сигареты и рюмки. Кто-то — разумеется, не сама Фионна — уже распаковал ее багаж: на стенах висели наряды из крикливо-ярких шелков и черных кружев. Подсвеченного зеркала над гримировальным столиком Фионне показалось мало — тут имелись и двустороннее увеличительное зеркало, и складное трюмо. На столе грудами валялись амулеты — хоть магазин открывай. Среди них имелась даже пара слабеньких, но заряженных настоящим магом талисманов — опытный глаз Лиз различил их тусклое, как детский ночник, свечение.

Аудиенции у Ее Величества удостоился полноватый человек с щегольским белым пиджаком — не «в», а именно «с», поскольку сей предмет одежды был перекинут через плечо. Владелец изящно придерживал его мизинцем.

— А, вот и вы наконец-то! — пропела Фионна. Ее голос выводил благостные рулады. Очевидно, обещанная порция виски повстречала у нее в желудке кучу подружек. — Знакомьтесь — мистер Уинслоу. Очень душевный человек.

— Я представляю администрацию здания, мадам… э-э… сэр, — подхватил человек в белом, оборачиваясь и протягивая руку агентам. — Услышав об этом… э-э-э… печальном происшествии, я не мог не прийти и не предложить мою помощь.