– Исключительно эффективной, – подтвердил я. – Но почему ты вызвал Ахмета, а не Симагина?

    – Причин две. Первая: прогноз действий защитника Ахмета показал, что они будут лучше соответствовать ситуации, чем действия защитника Симагина. Второе: с Симагиным я не могу связаться. Он не выходит на контакт в течение последних двух часов, хотя его терминалы, стационарные и переносной, исправны.

    – Должно быть, гуляет где-то, – сказал я, улыбнувшись.

    Может, у Алика герл-френд завелась? Та, которая песни ему сочиняет… Пора бы, пора! Питер – великий город, и есть в нем всякие принцессы, кроме аравийских. Скажем, хорошенькая налоговая инспекторша или аудитор-ревизор… Почему бы и нет?

    Я отлучился в кухню, к холодильнику, приложить к шишке лед, потом мы с Джинном, оседлав мустангов и прихватив десяток гончих, выехали на охоту. Это занятие нас увлекло: рядом с анонимной базой – вернее, с дырой на ее месте – толпилась уйма всякого зверья, гиен, шакалов, крыс, гадюк, метавшихся в том хаотическом беспорядке, какой свидетельствует о растерянности, переходящей в панику. Мы отследили ряд звонков и сообщений по е-мейлу, продвинулись к их получателям, установили адреса, названия фирм, фамилии – большей частью мне неизвестные, ибо я не вращаюсь в финансовых и криминальных сферах. Список был обширен – видимо, базу держали на паях и пайщиков объединяла тяга к чужому добру, а также к строительству пирамид и воздушных замков. Любопытный материал для Алика, подумал я, и в ту же минуту раздался звонок. Звонил Бянус, и его лицо на мониторе выглядело странно: кожа бледная, губы дрожат, щека подергивается, а в глазах – непритворный ужас. Таким я Бянуса не видел никогда; если уж говорить начистоту, из нас троих он самый крепкий, самый неподатливый орешек.

    – Что случилось? Внучка Сурабова дает согласие? Ожили мумии инков? Или…

    Он не знал, что я его вижу, но это как-то выпало у меня из памяти – слишком я был удивлен. Машинально бросил взгляд на часы – ночь, половина второго… Доцентам положено спать. Ну если залезли в чужую постель, то развлекаться…

    – К дьяволу внучку! – выкрикнул Бянус. – И к дьяволу инков! Зоя Павловна мне звонила, только что… Алика убили!

    Глава 14

    ПРАХ ПОГИБШИХ

    Взрастит ли розу в мире небосвод,

    Что после зноем полдня не сожжет?

    Когда б копился в тучах прах погибших,

    То дождь кровавый падал бы с высот.

    Омар Хайям. Рубаи

    Прощались с Симагиным в среду, шестого марта. Полный людей зал крематория, в окнах – серое низкое небо, груды букетов и венков, комендантский взвод в почетном карауле, речи, клятвы отомстить, грохот прощального залпа… Алик – бледный, непривычно тихий, с закрытыми глазами, в черно-алом гробу… Рядом женщина. Еще вчера не старая, но постаревшая разом на двадцать лет. Зоя Павловна, мать…

    Я подошел к ней. Она уткнулась лицом в мою куртку, что-то забормотала.

    – Сережа, Сереженька… – различил я. – Приходи, не забывай… Ты один, и я теперь одна… Без… без…

    Она не рыдала, не билась в истерике, и только плечи ее, жалко сгорбленные, тряслись, будто в приступе лихорадки. Может быть, она еще не понимала всей тяжести своей потери… Я знал, что ей предстоит. Бессонные ночи, гробовая тишина в квартире, воспоминания, одиночество, тоска… Одежда в шкафу, хранящая запах тех, кто больше ее не наденет, вещи, к которым они прикасались, чашки, из которых пили, зеркала, где нет знакомых отражений… Я знаю, я через это прошел! Но я молод.