Ценою этой тишины будет отказ от контакта с себе подобными. Но разве не так поступали отцы-пустынники?

Два Больших Брата

Несомненно, она возбуждает вуайеристический аппетит телезрителя, с удовольствием наблюдающего за персонажами, находящимися в неестественной ситуации, которые вынуждены всячески изображать любезность, в то время как на самом деле готовы перерезать друг другу горло. Но люди по природе злы, они с удовольствием лицезрели христиан, раздираемых львами, и гладиаторов, которые выходили на арену, понимая, что их жизнь зависит от смерти товарища. Они платили, чтобы посмотреть на уродство женщины-пушки на ярмарке, на карликов, избиваемых ногами Августом в цирке, посетить публичную казнь на городской площади. В таком случае в «Большом Брате» больше нравственности, и не только потому, что там никто не умирает, а участники в худшем случае рискуют заработать лишь небольшое нервное расстройство, не более тяжкое, чем то, которое привело их на эту передачу. Дело в том, что христиане предпочли бы молиться в своих катакомбах, гладиатор был бы счастлив стать римским патрицием, карлик – иметь телосложение Рэмбо, слоноподобная женщина – фигуру Брижит Бардо, а приговоренный к смерти – получить помилование. Конкурсанты же «Большого Брата» участвуют в проекте добровольно и даже готовы за деньги приобрести то, что для них является базовой ценностью, иначе говоря – оказаться на всеобщем обозрении и снискать популярность.

Отрицательный момент «Большого Брата» в другом, а именно – в названии, кем-то придуманном для этой игры. Возможно, многие зрители не знают, что Большой Брат – это аллегория, созданная Оруэллом в романе «1984»: Большим Братом называли диктатора (аналогия с отцом народов, то есть Сталиным), который единолично (или, лучше сказать, с помощью узкого круга номенклатуры) мог шпионить за всеми своими подданными, минута за минутой, где бы они ни находились. Ужасная ситуация, что-то вроде паноптикума Бентама, когда тюремщики могут следить за заключенными, которые, в свою очередь, не знают, когда именно за ними следят.

В «Большом Брате» у Оруэлла маленькая группа шпионит за всеми. В телевизионном «Большом Брате», наоборот, все следят за небольшой группой. Так мы привыкаем к мысли, что «Большой Брат» – это нечто очень демократичное и в общей сложности приятное. При этом мы забываем, что, пока мы смотрим телевизор, за нашей спиной стоит настоящий Большой Брат, обсуждаемый на конференциях по privacy. Он состоит из различных влиятельных групп, контролирующих, когда и на какой интернет-сайт мы заходим, когда расплачиваемся кредиткой в отеле, когда что-нибудь покупаем по почте, когда нам ставят диагноз в больнице и даже когда мы ходим по супермаркету под присмотром внутренних телекамер в ограниченном пространстве. Понятно, что если подобная деятельность не будет под строгим контролем, на каждого из нас накопится внушительная база данных, которая сделает нас совершенно прозрачными, лишит всякой интимности и тайны.

Пока мы смотрим «Большого Брата» по телевизору, мы как один из супругов, который корит себя за невинный флирт на вечеринке, не зная, что драгоценная половина тем временем совершает измену куда более существенную. Название «Большой Брат», таким образом, помогает нам не задумываться или забыть, что в этот самый момент кто-то смеется за нашей спиной.

Роберта

В своих отчаянных попытках получить всеобщее неодобрение Роберта осмелилась утверждать, что на социальной лестнице она стоит на ступень выше своих товарищей, как правило мясников, потому что часто ходит на ужин с антикварами. В ответ на это не только ее товарищи по несчастью, но и активные телезрители решительно признали ее принадлежащей к классу-гегемону, а посему наказали.