Нашей машины в гараже не оказалось. Я вбежала в дом и увидела, что в кухне над раковиной стоит Коул.

— Кристал! — Он повернулся ко мне, и я поняла: что-то случилось.

Я же, напротив, отвернулась, не желая, чтобы он увидел мой уродливый клюв.

Но Коул метнулся ко мне, схватил за руку и забормотал:

Мамы с папой нет дома… Сейчас я тебе что-то покажу…

В чем дело, Коул? — спросила я, щелкая губами. — Зачем ты замотал шею полотенцем?

Мне нужна помощь, — отозвался он, опуская глаза, и медленно размотал синее банное полотенце. — Смотри!

Я ахнула.

Перья! Плечи и шея Коула обросли белыми перьями.

14

Коул, когда это случилось?

Ко-ко-ко! — произнес он и в ужасе вытаращил глаза.

Прекрати! Сейчас не время шутить!

Я вдруг поняла, что брат опять разыгрывает меня. Наверное, он просто приклеил перья к коже.

Ко-о-о… Я не могу! — признался он, потирая шею.

Ну разумеется! — ехидно откликнулась я, закатывая глаза. Протянув руку, я попыталась вырвать у него перо. Если оно и вправду приклеено, то легко оторвется.

Ой! — вскрикнул Коул и вздрогнул.

На месте пера осталось маленькое круглое отверстие в коже. Я дернула за другое крупное перо, торчащее на плече брата.

Осторожно! — возмутился он. — Ко-ко-ко! Мне же больно!

Не может быть! — ахнула я. — Они настоящие! У тебя и вправду выросли… щелк-щелк… перья!

Коул задрожал, перья зашевелились.

— Успокойся. — Я повела брата в комнату. — Я вырву их все. Потерпи, и все будет в порядке.

В спальне я усадила Коула на кровать и принялась вырывать перья. Я старалась не причинять ему боли, но Коул постоянно вздрагивал и вскрикивал.

Надо сказать маме с папой… — пробормотал он, глядя в пол. — Ой!

Еще немного — и все, — отозвалась я, вырывая очередное длинное перо. Коул подпрыгнул. — Скоро ты опять станешь таким, как раньше.

И все-таки мама с папой должны знать правду.

Ты думаешь, они нам поверят? — спросила я, пощелкивая на каждом слове.

Вдруг Коул уставился на меня.

Что это у тебя с губами?

С губами? — Я прикрыла их ладонью. — Просто обветрились. И покрылись коростой.

Не знаю, почему я сразу не призналась брату во всем.

— Фу! Как противно! — скривился Коул, забыв о своей беде.

В отместку я изо всех сил дернула последнее перо. Брат издал вопль и потер рукой плечо. На полу лежала кучка белых перьев.

— Убери их отсюда, — посоветовала я. Брат согласно закудахтал.

Я по-прежнему прикрывала рукой рот — не хватало еще выслушивать оскорбления от родного брата! Я рассчитывала, что найду какой-нибудь смягчающий крем в ванной.

Мама и папа вернулись поздно вечером, когда мы с Коулом уже легли спать. Мы допоздна сидели в гостиной, надеясь сразу поговорить с родителями, но в конце концов сон нас сморил.

В воскресенье я проснулась поздно. Солнце было уже высоко, через открытое окно в комнату лился теплый оранжевый свет. Легкий ветер ерошил мои перышки…

Какие перышки?!

Я села на постели и застонала. Шея отчаянно зудела. И руки тоже. Мгновенно стряхнув остатки сна, я оглядела свои руки, поросшие белыми перьями, открыла рот, чтобы позвать на помощь, но издала только негромкое кудахтанье. Словно курица.

Откинув одеяло, я бросилась к зеркалу и ахнула.