К сожалению, ответ: «Еще бы», был стратегически неверным, поэтому я просто потупила взор и прерывисто вздохнула. Прерывисто – потому что, чем ближе становилась ложа и встреча с Анри, тем больше мне не хватало воздуха.

Муж уже вернулся и стоял рядом с Иваром. Обманчиво спокойный, лишь взгляд полыхнул золотом при моем появлении. Анри всегда прекрасно владел собой, но мой побег ему не понравился. Стоило подойти ближе, подал мне руку мягко, словно кот вытянул лапу. Как будто я не знала, что при случае он способен выпустить когти. А чтобы больше не сбежала, еще и переплел наши пальцы. Я едва удержалась, чтобы не отдернуть ладонь, настолько привычным и забытым был этот жест.

– Сегодня вам уже не придется сопровождать графиню, месье Раджек, – вежливая улыбка мужа не могла отменить прохладного тона. Ивару вежливо предлагали забыть обо мне и больше никогда не вспоминать. – Своей супругой я займусь сам.

Только мне показалось, что это прозвучало зловеще?

– При всем уважении это решать не вам, граф, – мягко, но решительно отозвался Ивар. – Леди Тереза?

Вообще то ни о чем подобном я его не просила, но сейчас почему то стало тепло.

– Я к вам обязательно вернусь, – одними губами ответила я, – еще до третьего звонка, обещаю.

После чего вскинула голову и с вызовом посмотрела на мужа.

– Я бы не стал на это надеяться, – бросил Анри через плечо, увлекая меня подальше от публики. Мимо мраморных статуй и изящных подсвечников. Остановился, только чтобы отодвинуть тяжелую штору и быстро втолкнуть в нишу. На людях он улыбался, но сейчас прожигал меня взглядом. Шагнул так близко, что пришлось задирать голову, поморщился – видимо, коньяк сыграл свою роль. В полумраке, разрываемом только тоненькой полоской света, льющегося из за неплотно задернутой портьеры, я отчетливо видела яростно бьющуюся на его виске жилку.

– Вы в самом деле пьяны.

– Да как вы смеете!

Я пошатнулась, промахнулась пощечиной и чудом не влепила ее бюсту Антуана Руале – известного вэлейского архитектора, гипсовому двойнику которого предстояло стать свидетелем моего позора. Оперлась о стену, искренне надеясь, что не переигрываю. Мои познания о любителях приложиться к бутылке были не то чтобы обширны, вряд ли по трем с половиной извозчикам и уволенному отцом конюху можно делать какие то выводы.

– И давно? – негромко, но от его голоса по телу прошла ледяная волна.

– Что именно? – Я вздернула подбородок.

– Давно вы пьете?

– К вашему сведению, – пришлось расправить плечи, якобы стараясь держаться прямо, – я просто немного расслабилась.

Он навис надо мной, прикоснулся горячими пальцами к подбородку – крепко, не отвернуться, и пристально всматривался в лицо. От запаха лаванды и легкой шоколадной горчинки, от собственных воспоминаний голова закружилась по настоящему, но я плывущим взглядом смотрела мужу в переносицу. Незаметно раскрыла ридикюль, осторожно рассматривая Анри: подозрительность, неверие, гнев, сожаление и, наконец, разочарование. Этого и добивалась, вот только сейчас в сердце как будто нож всадили. С другой стороны, если бы я сама видела то, что пыталась изобразить, в лучшем случае брезгливо отошла бы в сторонку.

– Похоже, разговор придется отложить, – негромко произнес он и крепко взял меня за локоть. – Сейчас вы отправитесь в отель, а завтра мы поговорим.

Я рванулась и резко шагнула вперед. Ридикюль перевернулся, фляга с глухим стуком свалилась к ногам.

– Немного расслабились, говорите? – Анри приподнял бровь и, не позволив мне наклониться следом за ней, крепко перехватил за талию. Не вырваться без риска остаться без куска платья. Его голос дрожал от ярости, пальцы впились в корсет, и я отвела взгляд.