К счастью, Софи не проснулась, а мне пришлось подниматься и самой нести себя в спальню. Мужа там до сих пор не было, но сил расстраиваться или переживать уже не осталось. Сбросив с себя все, что сбрасывается, отпустила Мэри и едва коснулась подушки щекой, провалилась в глубокий сон. Из которого меня вышвырнуло, подбросило на постели, словно кто-то окатил ледяной водой. Эта вода сейчас бежала по венам, сердце гулко стучало в ушах, а браслет отчаянно пульсировал. За окнами стояла то ли ночь, то ли предрассветная темень, чернее которой не бывает. Спросонья ткнулась раскрытой ладонью в пустую половину постели: Анри рядом не оказалось, и тогда я подскочила снова.

Мэри влетела в комнату по первому зову — уже не сонная, но спешно оправляющая платье.

— Что случилось, миледи?

— Где граф?

Она стушевалась, но потом подняла глаза.

— Они с Жеромом уехали. Полчаса как.

— Зачем?

— Так… тренироваться, миледи.

Тренироваться?!

После того, как вчера весь день не вылезал из кабинета? Да его шатает от малейшего резкого движения!

— Подай амазонку… Нет, лучше брючный костюм.

Мэри бросилась к гардеробной, а я расплела косу и принялась наскоро сооружать привычный пучок.

— Куда именно они поехали?

— К лесу. Кажется, в сторону Ларне.

— Кажется?

Ай!

От души ткнула себя шпилькой в темечко. Не так-то легко делать прическу, когда глаза слипаются — даже несмотря на то, что слияние бодрило получше пригоршни снега за шиворот. Волосы все-таки удалось закрепить так, что они больше не пытались развалиться — натыкав в них множество шпилек. Спустя минут пятнадцать я уже вылетела из дома и бежала к конюшне. Меня колотило то ли от яростной силы Анри, то ли от желания схватить его за плечи и трясти, пока не поумнеет.

Перед глазами стояли всплески огненной магии, отражающиеся от смертоносного лезвия и рикошетящие в землю. Даже думать не хотелось, что может случиться, если у Анри ненадолго закружится голова, а Жером не успеет поставить щит. Сжала зубы и пришпорила Искорку: искренне надеюсь, что не застану их за этим занятием. Потому что если застану, оторву головы! Все равно они ими не пользуются!

Ночью Лавуа казался черными: и лес, и поля, и широкий вьюн стелющейся между ними ленты. Огненные всполохи засверкали, стоило свернуть вслед за дорогой — они отлично просматривались в густой предрассветной синеве. Искорка всхрапнула, почуяв магию, но доверяя мне, послушно устремилась вперед. Кажется, Жером меня заметил, потому что фейерверк прекратился. Мужские силуэты, маячившие перед темными, вскинувшими руки-крючья деревьями, замерли. Стихло возмущенное карканье потревоженного воронья, кружащего над лесом. Птицы опускались вниз и собирались на ветвях черными комками — как раз в тот самый миг, когда я подлетела к мужу и его камердинеру.

Натянула поводья, спешилась и решительным шагом направилась к ним.

— Вы, оба! Совсем с ума сошли?

Анри и правда стоял с мечом: даже в темноте, несмотря на холод, лицо блестело от пота. На бесстрастной маске выделялись глубоко запавшие глаза.

— Возвращайся домой, Тереза.

Жером быстрым шагом направился к лошадям, привязанным чуть поодаль.

— И не подумаю! Что ты творишь?

— Я сказал: возвращайся домой.