Все застыли в ужасе. Сейчас мы были такими крошечными, что чудовищные головы выглядели ГИГАНТСКИМИ и возвышались над всеми нами.

– БЛА-А-А-А-А! – протянула одна из голов, выкатывая изо рта чёрный язык и обводя им неровные зубы.

– БРО-О-О-А-А! – взревели две остальные головы, и на столе воцарился хаос.

– Спасайтесь! – завыл Орфис, когда голова с кольцом в носу попрыгала к нам с открытым ртом. – ОНИ ПЫТАЮТСЯ НАС СЪЕСТЬ!

БАМ!

Голова приземлилась на край блюда, и шарики фарша из шалфея и мозолей взлетели высоко в воздух.

– Скорее, скорее! – закричал папа, хватая меня за руку и оттаскивая в сторону от головы, которая снова замотала покрытым струпьями языком. – Забирайся повыше!

Впереди я видел маму и семью Квинзи; они неслись по скатерти, а шары фарша обрушивались на них сверху, словно бомбы.

– УУФУ НЕ НРАВИТСЯ! – хныкал Ууф, когда мы пробегали мимо него. Он размахнулся хлебной палочкой, как дубинкой, и перевернул одну из отвратительных голов набок. Это была та голова, которую Плакунья Малуни представила как свою тётю Гриппу. На секунду я понадеялся, что наш огр её одолел, но отвратительная тварь закачалась, выпрямилась и закричала Ууфу в лицо, выдувая зелёное облако вонючего воздуха.

Мы с папой обогнули огромный кувшин с плющевой подливой и столкнулись лицом к лицу с третьей ужасной головой. У неё была повязка на одном глазу и выцветшая татуировка в виде синего якоря на подбородке, а значит, она когда-то была шквальным гоблином, как капитан Катастрофус Киль.

– ГА-А-А-А-А! – заорала она так громко, что у нас под ногами затрясся стол. – БЛА-А-А-А-А!

– Сюда, Фрэнки! – крикнул папа, втягивая меня на огромную горку кебаба из крабьего творога. – Наверх!

Я карабкался изо всех сил, но огромные куски жареной еды были слишком жирными и скользкими.

– Сюда, коротышка! – окликнула меня Унга. Она стояла на стопке хрустящих закусок; я увидел, что она уже помогла залезть туда маме, Орфису и Зингри. – Бегомечком! Как можно скоренько!

Она протянула руку и, схватив меня за ворот пиджака, втянула прямо на самый верх хрустящей горы.

– ЭТО КАТАСТРОФА! – взвыл Орфис, когда булочки из жужелицы с глазурью врезались в нашу гору еды, как метеоры. – Нам конец!

С высоты кебаба я видел ужасную картину, разворачивающуюся вокруг. Как будто всё было в замедленной съёмке…

Я видел, как уродливая башка с кольцом в носу загнала Реджинальда Мырга и его семью в ловушку рядом. С омерзительным звуком «ХЛЮ-У-У-У-УП» она всосала всех четверых сразу и проглотила.

Голова тёти Гриппы теперь плескалась в котле с проклятым супом, как кошмарный чайный пакетик. Она лакала зелёную жидкость, а потом выплёвывала струи в гостей, которые в панике бежали мимо.

– А-а-а!

Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как пиратская голова выдувает могучий поток воздуха на Берол Данч. Той удалось забраться на соломинку для коктейля, чтобы избежать творящегося хаоса.

Престарелая русалка взвилась в воздух, мотая хвостом во все стороны. А потом, когда она стала падать обратно, голова с татуировкой подскочила вверх, ей навстречу, и проглотила её целиком!

17. Как раз вовремя

Надежда на спасение таяла быстрее, чем я мог сказать: «НЕ ЕШЬ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА!»

За считаные минуты три отвратительные головы с удовольствием проглотили половину наших гостей и не собирались останавливаться.