Ждать пришлось не слишком долго — вышел чекист в кожаной куртке и зачитал список.

Ещё полчаса — и Кирилл с Кузьмичом расписались где надо в получении пропусков на один месяц сроком.

— Послезавтра и отправимся, — решил «комиссар Юрковский». — Соберёмся потихоньку… Да, чуть не забыл! — Он сунул руку в нагрудный карман и достал оттуда разовый пропуск в Кремль. — Держи, может пригодиться.

— Дык едем же! — подивился Исаев. — Хотя ладно, пущай будет…

Расставшись с ординарцем, Кирилл неторопливо зашагал обратно, в обрыдлый Кремль, испоганенное «гнездо царизма».

Уже проходя мимо постов Кутафьей башни, он почувствовал вдруг недомогание — потянуло в сон, сильно заболела голова.

Он едва приплёлся к Большому Кремлёвскому дворцу, но до выделенной ему квартирки так и не дошёл, свалился в коридоре.

Очнулся Кирилл внезапно — вскинулся, сел, учащённо дыша и облизывая пересохшие губы, унимая колотившееся сердце.

Голова просто раскалывалась, и он машинально приложил ладонь ко лбу. Господи, да он взмок, как цуцик в дождь!

Стоп. Где это он?

Оглядевшись, Авинов узнал палату медсанчасти, маленькую, но с высоченными потолками — кремлёвская больница размещалась в Чудовом монастыре.

Он лежал на койке в одном исподнем, укрытый колючим солдатским одеялом.

Кирилл дотянулся до полотенца, сложенного рядом на тумбочке, и вытер лицо.

Это был не обморок. И не сон…

Нет-нет, сновидение давно бы развеялось, уходя из памяти, а это… сидит в нём прочно, как вбитый гвоздь.

В груди захолонуло: всё, та жизнь, которой он жил раньше, закончилась.

Его выделили, избрали, посвятили, хотя он ни о чём не просил!

Кирилл зажмурил глаза, и воспоминания сразу нахлынули на него, беспокоя и холодя.

Они были ярки и чётки, при чём уж тут дрёма…

«Второй смысловой слой…» — подумал он и усмехнулся, памятью возвращаясь в прошедшее, в ту тревожную сентябрьскую ночь, когда встретился с Фанасом.

С пришельцем из немыслимо далёкого 4030 года.

С «попаданцем», как себя смешно называл сам путешественник во времени.

Фанас, истерзанный совестью, жаждал «выправить» прошлое, совершить «макроскопическое воздействие».

«Попаданец» был смертельно облучён в своём невероятном пути хуже, чем радием, и уже не мог сам проделать все «минимально необходимые воздействия», дабы изменить существующую реальность. Вот он и доверился Авинову.

Кирилл успел запомнить всего пару МНВ, но и этого хватило, чтобы история сменила путь.

А Фанас умер. Очень добрый, измучивший себя переживаниями, отчаянный…

Но он успел-таки поведать Авинову о том, что произойдёт с Россией в будущем.

Показал тогдашнему поручику 1-го Ударного Корниловского полка цветную, объёмную фильму о грядущих событиях. О чудовищных потрясениях и великих переменах.

Октябрьский переворот… Гражданская война… «Красный террор»… Коллективизация… И снова война…

Иногда фильма странно ускорялась — плавный показ сливался в мутную полосу, частя и смазываясь, но Фанас успокаивающе ворковал: «Ничего, ничего… Наш мозг поразительно ёмок, вы обязательно запомните и второй смысловой слой…»

Кирилл поинтересовался, что это такое, а «попаданец» слабо махнул рукой: «Чертежи, карты, схемы… Вы смотрите, смотрите…»

Он и смотрел. А теперь — вспомнил.

Отдышавшись, Авинов перевернул подушку с влажной наволочкой на другую сторону и прилёг. Да-а…

Признаться, за минувший год он успел подзабыть ту давнюю встречу.