– Дедушка! – застонала юница.

Эйрик сгреб юницу в охапку и потащил в ближайшую избу, длинный, приземистый дом, поставленный с краю леса. Кроватей тут не знали, но у всех стен тянулись широкие лавки, этого было довольно. Отложив меч, Эйрик рывком стянул с девушки рубаху и стал одной рукой лапать упругие груди, а другой торопливо расстегивать ремень на кожаных штанах. Девушку он швырнул на лавку и придавил коленом, чтобы не дергалась. Внучка повешенного казалась безучастной, как вдруг ее рука вцепилась в детородный орган свея, набравший твердости, и резко согнула его. Эйрика Энундсона резануло болью. Захрипев, он отшатнулся, хватаясь за член. Палящая боль еще сильнее хлестнула его. А девчонка скатилась с лавки, вскочила и с криком «Проклинаю!» убежала в лес, голая и босая.

Рыча от бессильной ярости, Эйрик кое-как заправил штаны и похромал прочь, мечтая о холодной примочке на больное место и о море огня для всех карел.

– Все сжечь! – каркнул он подбежавшим викингам. – И всех вырезать!

– А мы уже… того… – доложил длинный как жердь Суннват. – Всех, под самый корень!

– Хвалю! – буркнул конунг и побрел к крепости.

Когда он вошел во двор Кирьялаботнара, все постройки горма горели.

– Стены пожгите! – приказал Эйрик. – Никто не ушел?

– Нет! – заревели здоровенные красавцы хускарлы, навыка боевого не имевшие, но рвения преисполненные. – Всех положили, конунг!

– На корабли! – скомандовал Эйрик, пересиливая боль. Замечая в глазках хускарлов восторг и обожание, он через силу добавил: – Вперед, храбрецы! Я горжусь вами!

И хускарлы, вчерашние пастухи и кузнецы, железоделы и углежоги, сразу будто выросли на пару футов и раздались вширь. Что им Кирьялаланд! Да за одно доброе слово конунга они весь Мидгард[31] положат к ногам его! А конунг, шипя сквозь зубы, проковылял под навес, где хозяйничал дротт Гаутдьярв, и жрец, и целитель.

– Глянь-ка… – просипел Эйрик, спуская порты.

– Ох, ничего себе!.. – выпучил глаза дротт и тут же прикрыл их мохнатыми седыми бровями.

Член у Эйрика распух, став толщиной в руку, а мошонка посинела. Кровоподтек выкрасил весь низ живота..

– Тут лед надобен, – вздохнул дротт.

– Так найди! – злобно сказал конунг.

Гаутдьярв разогнулся, кряхтя, и подозвал помощника, белобрысого Бьерна. Тот выслушал приказ и бросился в деревню – ледник искать. Вернулся быстро и принес большой кусок льда, завернутый в тряпицу, мутный и грязный. Лед таял и стекал по рукам Бьерна струйками, но конунгу было не до того. Нетерпеливо отняв последний привет зимы, конунг приложил лед и содрогнулся.

«С-сучка! – подумал он. – Доберусь я до тебя! Сто раз пожалеешь, что сразу не сдохла!»

2

Кирьялаланд, река Кумена

Князь Буривой вел свой род от Иона и Ендвинда, а брак его дочери Умилы с самим конунгом гардским сильно поднял ему авторитет. Под старость Буривой стал сварлив, вечно цеплялся к зятю, учил его жить. А зятек тоже смирения не выказывал – посылал тестя по всем известным ему адресам, причем очень далеко и надолго.

И вот семейные неурядицы распухли до размеров междоусобицы…

У Буривоя под началом была сборная дружина карельских воинов – великолепных стрелков, запросто шлющих стрелу в глаз белке, но с мечом не дружных. А еще Буривой распоряжался ратью в полусотне крепостей, похожих на Кирьялаботнар, только помельче.